Длинные стихи про лето

Село замолчало; безлюдны дороги;
Недвижно бор темный стоит;
На светлые воды, на берег отлогий
Задумчиво месяц глядит.

Как яркие звезды, в тумане сверкают
Вдоль луга огни косарей,
И бледные тени их смутно мелькают
Вокруг разведенных огней.

И вторит отчетливо чуткое эхо
Уснувших давно берегов
Разгульные песни, и отзывы смеха,
И говор веселых косцов.

Вот песни умолкли; огни потухают;
Пустынно и тихо вокруг;
Лишь светлые звезды на небе сияют
И смотрят на воды и луг.

Как призраки, в зеркале вод отражаясь,
Зеленые ивы стоят
И, мерно от тихого ветра качаясь,
Чуть слышно ветвями шумят.

Ура! У нас каникулы!
Гремикулы, звеникулы,
В реке ершей ловикулы –
Хорошая пора!

Ура! У нас каникулы!
С корзинкой в лес ходикулы,
Черникулы, грибникулы –
Ура! Ура! Ура!

Мы целый день в каникулы
Играем в догоникулы,
Играем в догоникулы
С утра и до утра.

Листва едва колышется,
На небе солнце рыжее,
И плавает над крышами
Июльская жара.

Ура! У нас каникулы!
Смешникулы, дразникулы;
И пусть порой дождикула
Как-будто из ведра, –
Стучит, ногами дрыгает
И по дорожкам прыгает –
Каникулы, каникулы –
Веселая пора!

Ярко солнце светит,
В воздухе тепло,
И, куда ни взглянешь,
Всё кругом светло.

На лугу пестреют
Яркие цветы;
Золотом облиты
Тёмные листы.

Дремлет лес:
Ни звука, –
Лист не шелестит,
Только жаворонок
В воздухе звенит,
Да взмахнёт порою
Птичка над кустом,
Да, жужжа, повьётся
Пчёлка над цветком,
Да золотокрылый
Жук лишь прошумит, –
И опять всё тихо,
Всё кругом молчит.

Хорошо!.. И если б
Труд не призывал,
Долго бы весною
В поле простоял.

Всё!
Конец учебной муке!
Лето!
Посудите сами:
Целый год гранит науки
Грызть молочными зубами.

Целый год запоминаний:
На уроках плюс продлёнка…
Как такая куча знаний
Помещается в ребёнка?

В организме гимназиста
Места больше не осталось.
Но в каникулы я быстро
Поборю свою усталость.

Подращу себя прилично
У бабули и на даче,
Чтобы осенью отлично
Щёлкать новые задачи.

Чтобы школьная программа
От носков и по макушку
Плотно втиснулась,
Ну, прямо,
Как огурчики в кадушку.

Пол не скрипит,
Отдыхает порог –
Покинули дачу
Топ-топ
И прыг-скок.

В комнатах пусто,
Тишь, полумрак –
Уехали в город
Дзинь-дзинь
И тик-так.

Падают листья
В уснувшем саду –
Автобус увез
Там-там-там
И ду-ду.

Кукла лежит
В пожелтевшей траве:
Листик, как шапочка,
На голове.

Ей с каждым днем
Все грустней и грустней…
Что же автобус
Не едет за ней?

Утро щедрой рукой
Расплескало росу.
Гасят звезды свою благодать.
Где плакучая ива
Купала косу,
Разлилась золотистая рябь.

Легким облаком спит
Серебристый туман.
В синеве догорает рожок.
От янтарной сосны
Смолянистый бальзам
За собою унес ветерок.

Просыпается лес,
Щедро звуки даря.
Улыбается даже пенек.
Уж пожаром горит
На востоке заря.

Здравствуй, новый погожий денек.
Дым сгоревших костров
Уже спрятала даль.
Все под вечер вернется потом.
Далеко, далеко
По железу косарь
Монотонно стучит молотком.

Осторожней, не порвите
Эти шёлковые нити.
Дело в том, что я знаком
С этим быстрым пауком.

Свой сачок оставьте дома;
Мотылёк – он мой знакомый.
А сердитый этот жук –
Мой надёжный старый друг.

В речке тоже не удите.
Вон плывёт она, глядите,
С острым красным плавником..
Я прекрасно с ней знаком.

Барабанит гулко дятел.
Этот дятел –
Мой приятель.
И щебечет часто-часто
Мне синица:
«Здравствуй, здравствуй!»

И берёза мне знакома,
И трава,
И облака.
И другого
Никакого
Мне не надо уголка.

«Эй, смотри — у речки
Сняли кожу человечки!» –
Крикнул чижик молодой.
Подлетел и сел на вышке, –
Смотрит: голые детишки
С визгом плещутся водой.

Чижик клюв раскрыл в волненьи,
Чижик полон удивленья:
«Ай, какая детвора!
Ноги – длинные болталки,
Вместо крылышек – две палки,
Нет ни пуха, ни пера!»

Из-за ивы смотрит заяц
И качает, как китаец
Удивленной головой:
«Вот умора! Вот потеха!
Нет ни хвостика, ни меха…
Двадцать пальцев! Боже мой…»

А карась в осоке слышит,
Глазки выпучил и дышит:
«Глупый заяц, глупый чиж!..
Мех и пух, скажи пожалуй…
Вот чешуйки б не мешало!
Без чешуйки, брат, шалишь!»

Над уснувшей нивой дышит
Легкий ветерок;
Он ласкает, он колышет
Полевой цветок.

И цветок от ласки нежной
Ветерка дрожит,
И глубокий, безмятежный
Сон его манит.

Отдохнуть цветку отрадно
В тишине ночной:
Днем его палил нещадно
Душный летний зной.

Беспокоили козявки,
Шумно копошась;
А теперь, к душистой травке
Венчиком склонись,
Он заснул. Горит звездами
Синий свод небес,
За уснувшими полями
Тихо дремлет лес;

Спят и травка, и былинка,
И от ветерка,
Чуть блестя, дрожит росинка
В чашечке цветка.

Все зима…
А где же лето?
Звери, птицы!
Жду ответа!
– Лето, –
Ласточка считает, –
Очень скоро прилетает.
Лету нужно торопиться,
И оно летит, как птица!
– Прилетает? –
Фыркнyл Крот. –
Под землей оно ползет!
Говорите,
Скоро лето?
Не надеюсь я на это!
Проворчал Топтыгин:
– Лето
Спит в своей берлоге
Где-то… Конь заржал:
– А где карета?
Я сейчас
Доставлю лето!
– Лето, –
Зайцы мне сказали, –
Сядет в поезд на вокзале,
Потому что может лето
Ездить ЗАЙЦЕМ –
Без билета!

Гаснет вечер, даль синеет,
Солнышко садится,
Степь да степь кругом – и всюду
Нива колосится!

Пахнет медом, зацветает
Белая гречиха…
Звон к вечерне из деревни
Долетает тихо…

А вдали кукушка в роще
Медленно кукует…
Счастлив тот, кто на работе
В поле заночует!
Гаснет вечер, скрылось солнце,
Лишь закат краснеет…
Счастлив тот, кому зарею
Теплый ветер веет;

Для кого мерцают кротко,
Светятся с приветом
В темном небе темной ночью
Звезды тихим светом;

Кто устал на ниве за день
И уснет глубоко
Мирным сном под звездным небом
На степи широкой!

Чики-брики! Посмотри:
Полетели пузыри,
Если лопнут, не реви.
Не поймаешь до зари.

Неудачу потерпи,
Слёзы грустные утри.
Чики-брики! Пузыри –
Малыши, богатыри,
Как ночные фонари,
Нашу тайну сохрани.

Никому не говори!
Что же светится внутри?
Чики-брики-брики-ри!
Пузыри летят. Замри!
Лопнул мыльный пузырёк,
Не поймал его щенок.

Вдруг стал мокрым чёрный нос
Удивляется Барбос.
Чики-брики-брики-ра!
Искупаться нам пора.
Все бежим скорей на пруд.
Пузыри нас подождут.
Будет новая игра,
Громко крикнем все:
– Ура-а!

Солнце желтым косяком
Улеглось на лавке.
Я сегодня босиком
Бегала по травке.

Я видала, как растут
Острые травинки,
Я видала, как цветут
Синие барвинки.

Я слыхала, как в пруду
Квакала лягушка,
Я слыхала, как в саду
Плакала кукушка.

Я видала гусака
У цветочной грядки.
Он большого червяка
Расклевал у кадки.

Я слыхала соловья –
Вот певун хороший!
Я видала муравья
Под тяжелой ношей.

Я такому силачу
Два часа дивилась…
А теперь я спать хочу,
Ну вас, уморилась…

– Синьор учитель, здесь что-то не так,
Много в задаче какого-то вздора,
Мы в ней разобраться не можем никак:
«Определите площадь простора,
Количество смеха,
Веселья объём...»

Нам с этим не справиться
Даже втроём!
И верно, попробуй узнай-ка:
«Сколько весит игра на лужайке?»

Учитель, заметив смущенье такое,
С улыбкой питомцев своих успокоил:
– Не вешайте нос,
Погодите с ответом,
Такие задачи
Решаются летом.

Дождитесь каникул, ребята,
И скоро
Легко вы узнаете
Площадь простора,
Количество смеха,
Веселья объём,
Когда на лужок прибегите втроём!

Рассказали страшное,
Дали точный адрес.
Отпирают, спрашивают,
Движутся, как в театре.

Тишина, ты – лучшее
Из всего, что слышал.
Некоторых мучает,
Что летают мыши.

Июльской ночью слободы –
Чудно белокуры.
Небо в бездне поводов,
Чтоб набедокурить.

Блещут, дышат радостью,
Обдают сияньем,
На каком-то градусе
И меридиане.

Ветер розу пробует
Приподнять по просьбе
Губ, волос и обуви,
Подолов и прозвищ.

Газовые, жаркие,
Осыпают в гравий
Все, что им нашаркали,
Все, что наиграли.

Яблоки-веники,
Весело мне,
Весело мне,
Я скачу на коне!

Яблоки-веники,
Вихрем лечу,
Вихрем лечу я,
Куда захочу!

Яблоки-веники,
Конь мой устал,
Конь мой устал
И скакать перестал.

Яблоки-веники,
Где ж водопой?
Где водопой
С ключевою водой?

Конь мой да я
Напились из ручья,
Дальше торопится
Песня моя.

Яблоки-веники,
Яблоки-веники,
Скачет веселая
Песня моя!

Летний дождик, тёплый душ!
На ветру искрится!
Оставляет море луж,
Чтобы всем напиться!

Летний дождик! Дождичай!
Мы дождались снова!
Лей же, дождик! Выручай
Жителя лесного!

Для лосихи – ручеёк,
Для мышей – росинки,
А для птиц готов чаёк
В ямке на тропинке.

Пьют ладошками кусты,
Капельками – мошки,
А травинки и кусты
Пьют по чайной ложке.

Только быстро летним днём
Лужицы мелеют.
Завтра тоже дождик ждём
Приходи скорее!

Прилетай к нам, дождичай!
Будем пить мы снова
Самый лучший в мире чай
Из дождика лесного!

Одуванчик серебристый,
Как чудесно создан он:
Круглый-круглый и пушистый,
Солнцем теплым напоен.

На своей высокой ножке
Подымаясь к синеве,
Он растет и на дорожке,
И в ложбинке, и в траве.

Ветерком слегка обвеян,
Что всегда кружит над ним,
И никем-то он не сеян,
Не лелеян, не храним!

Срок настанет – повзрослеет,
Ветер встанет, юн и рьян,
И рассеет и развеет
Парашютики семян.

Вот они, сверкая, тают
В свете нежно-золотом.
Полетают, полетают
И опустятся потом.

Где и как – неважно это!
Им бы только лишь присесть,
Чтобы вновь с приходом лета
Одуванчиком расцвесть…

Белый гусь спросил осу:
– Где тут ягоды в лесу?
Дали мне с собой лукошко,
Чтобы я собрал немножко!

Говорит оса: – Гляди,
Вон малинник впереди,
Там малину волк берет
На малиновый компот.

Земляничка – на опушке,
Рядом с домиком кукушки.
Посреди сырых болот
Клюква сладкая растет.

Там, где прыгают лягушки,
Есть черника для ватрушки.
Вдоль трясины, у дорожки
Набери себе морошки.

На горе, в бору – брусника,
А за речкой – ежевика.
Бегай, пробуй, выбирай
И в корзину собирай!

Головой качает гусь:
– Как теперь я разберусь?
Сколько ягод-то в лесу!
Я же все не донесу!

Откуда приходит лето?
Кто-нибудь знает это?
Крот глянул из норки боязно:
«Наверно, приедет поездом».

Ёж фыркнул: «Читайте в чате –
Прикатит на самокате!»
Змей шикнул: «Лето приедет
На старом велосипеде!».

Дрозд свистнул: «Ну, вы даёте!
Лето летит в самолёте!».
Сорока трещит: «В этот раз
С него не спускайте глаз.
Я в прошлом году в мае
Видела лето в трамвае».

– Неправда! Все мы привыкли
К лету на мотоцикле.
– Я видел, его возили
В белом автомобиле.
– Неправда! Оно в карете!
– В карете?.. Ну что тут ответить!
– Скажу, кому непонятно:
У лета на море яхта!

А лето пришло пешком,
Кружило в лугах босиком.
И всех удивляло это.
Здравствуй, Лето!

Наконец-то, наконец!
Летний дождь упал с небес!
– Кап-кап-кап, запели крыши,
– Кап-шу-шу, – ответил лес.

Зачирикал воробей:
– Посильнее, дождик лей!
Пересох под солнцем жарким
Говорливый друг, ручей!

Прожужжал усатый жук:
– Раскалился, как утюг!
Очень радостно услышать
Звонких капель перестук!

Мухомор, что рос у пня,
Шляпу снял: – Полей, меня!
А не то, совсем засохну,
Проживу всего полдня!

... Дождь прошел.
Свежо вокруг.
–Красота! – воскликнул жук.
Мухомор доволен тоже –
Шире шляпа стала вдруг!

Рад и весел воробей:
– Вновь поёт дружок ручей!
Чисто, весело, с подскоком
И, конечно же, – звончей!

Ищу огней – огней попутных
В твой черный, ведовской предел.
Меж темных заводей и мутных
Огромный месяц покраснел.

Его двойник плывет над лесом
И скоро станет золотым.
Тогда – простор болотным бесам,
И водяным, и лесовым.

Вертлявый бес верхушкой ели
Проткнет небесный золотой,
И долго будут петь свирели,
И стадо звякать за рекой…

И дальше путь, и месяц выше,
И звезды меркнут в серебре.
И тихо озарились крыши
В ночной деревне, на горе.

Иду, и холодеют росы,
И серебрятся о тебе,
Всё о тебе, расплетшей косы
Для друга тайного, в избе.

Дай мне пахучих, душных зелий
И ядом сладким заморочь,
Чтоб, раз вкусив твоих веселий,
Навеки помнить эту ночь.

Кругом царила жизнь и радость,
И ветер нёс ржаных полей
Благоухание и сладость
Волною мягкою своей.

Но вот, как бы в испуге, тени
Бегут по золотым хлебам;
Промчался вихрь – пять-шесть мгновений
И, встречу солнечным лучам,

Встают с серебряным карнизом
Чрез всё полнеба ворота,
И там, за занавесом сизым,
Сквозит и блеск и темнота.

Вдруг словно скатерть парчевую
Поспешно сдёрнул кто с полей,
И тьма за ней в погоню злую,
И все свирепей и быстрей.

Уж расплылись давно колонны,
Исчез серебряный карниз,
И гул пошёл неугомонный,
И огнь и воды полились...

Где царство солнца и лазури!
Где блеск полей, где мир долин!
Но прелесть есть и в шуме бури,
И в пляске ледяных градин!

Под зонтиком в полосочку
Шагаем мы с сестрёнкою.
Мы спрятались от солнышка,
Нам не страшна жара!

Нам лето улыбается,
Наш зонт слегка качается.
Нам весело!
Нам нравится
Под зонтиком.

Ура!
Упала тень от зонтика –
Как тигров нас раскрасила:
Полосками украсила
От пяток до волос!

Мы стали полосатыми –
Ребятами-тигрятами:
В полоску лбы и маечки,
В полоску каждый нос!

Мы стали полосатыми,
Ужасно полосатыми,
Прекрасно полосатыми –
На нас глядит народ!

И целый час сторонкою
Под зонтиком с сестрёнкою,
Счастливые и важные,
Мы ходим взад-вперёд!

Жара стояла жёлтою стеной,
земля страдала от глубоких трещин,
не тучи ветер гнал, а пыль и зной
все дни с однообразием зловещим.

Просили пить деревья и трава,
поникшие и серые от пыли,
и ящерицы, двигаясь едва,
по каплям воздух раскалённый пили.

Тень испарялась прямо на глазах,
дрожащий воздух искажал предметы.
Как нужен дождь был нам! Но о дождях
молчали все народные приметы.

Но билась жизнь и в выжженной степи,
и перепел совсем по-человечьи
с небес ронял своё: «Тер-пи! Тер-пи!..»
И ждать и верить становилось легче.

И вечер тучей падал с высоты,
как будто бы грозя дождём пролиться…
И чудились нам близкий плеск воды
и шорох капель, трущихся о листья.

Полдневный час. Жара гнетет дыханье,
Глядишь, прищурясь, – блеск глаза слезит,
И над землею воздух в колебанье,
Мигает быстро, будто бы кипит.

И тени нет. Повсюду искры, блестки,
Трава слегла, до корня прожжена.
В ушах шумит, как будто слышны всплески,
Как будто где-то подле бьет волна...

Ужасный час! Везде оцепененье:
Жмет лист к ветвям нагретая верба,
Укрылся зверь, затем что жжет движенье,
По щелям спят, приткнувшись, ястреба.

А в поле труд... Обычной чередою
Идет косьба: хлеба не будут ждать!
Но это время названо страдою, –
Другого слова нет его назвать...

Кто испытал огонь такого неба,
Тот без труда раз навсегда поймет,
Зачем игру и шутку с крошкой хлеба
За тяжкий грех считает наш народ!

Солнце спокойное, будто луна
С утра без всякой короны,
Смотрит сквозь облако,
Как из окна,
На рощу,
На луг зеленый.

От берега к берегу
Ходит река,
Я слышу ее журчание.
В ней те же луна, луга, облака,
Это же мироздание.

Птицы взвиваются из-под ног,
Зайцы срываются со всех ног.
А я никого не трогаю:
Лугами, лесами, как добрый бог,
Иду своею дорогою.

И ягоды ем,
И траву щиплю,
К ручью становлюсь на колени я.
Я воду люблю,
Я землю люблю,
Как после выздоровления.

Бреду бережком,
Не с ружьем – с батожком,
Душа и глаза – настежь.
Бродить по сырой земле босиком –
Это большое счастье!

Благовонная ночь, благодатная ночь,
Раздраженье недужной души!
Всё бы слушал тебя – и молчать мне невмочь
В говорящей так ясно тиши.

Широко раскидалась лазурная высь,
И огни золотые горят;
Эти звезды кругом точно все собрались,
Не мигая, смотреть в этот сад.

А уж месяц, что всплыл над зубцами аллей
И в лицо прямо смотрит, – он жгуч;
В недалекой тени непроглядных ветвей
И сверкает, и плещется ключ.

И меняется звуков отдельный удар;
Так ласкательно шепчут струи,
Словно робкие струны воркуют гитар,
Напевая призывы любви.

Словно всё и горит и звенит заодно,
Чтоб мечте невозможной помочь;
Словно, дрогнув слегка, распахнется окно
Поглядеть в серебристую ночь.

Возле речки детский сад,
На лугу ромашки...
Сорок маленьких ребят
Бегают в пятнашки.

По дорожке побеги, побеги, поймай-ка
Голубые трусики, беленькие майки!
Мы приехали сюда,
Ходим за цветами.

Солнце, воздух и вода
На прогулках с нами.
Одинаковые все, кружат по лужайке
Голубые трусики, беленькие майки.

Мы купаться побежим,
Голышами ляжем.
Ветер, ты посторожи
Трусики на пляже!

Ветер дунул, обманул – и летят, как чайки,
Голубые трусики, беленькие майки.
Кто поймает их скорей?
Ну-ка, без оглядки!..

Распугали пескарей
Озорные пятки.
Ух, поймали!..
На кусты сели сохнуть стайкой
Голубые трусики, беленькие майки.

Разговоры вполголоса,
И с поспешностью пылкой
Кверху собраны волосы
Всей копною с затылка.

Из-под гребня тяжелого
Смотрит женщина в шлеме,
Запрокинувши голову
Вместе с косами всеми.

А на улице жаркая
Ночь сулит непогоду,
И расходятся, шаркая,
По домам пешеходы.

Гром отрывистый слышится,
Отдающийся резко,
И от ветра колышется
На окне занавеска.

Наступает безмолвие,
Но по-прежнему парит,
И по-прежнему молнии
В небе шарят и шарят.

А когда светозарное
Утро знойное снова
Сушит лужи бульварные
После ливня ночного,
Смотрят хмуро по случаю
Своего недосыпа
Вековые, пахучие
Неотцветшие липы.

Прекрасные сласти
Давали в саду;
Соблазны и страсти,
Луну и звезду.

Восточной отделки
Являя следы,
Свисали в тарелки
Цветы и плоды.

Ребенка и птицу
Кормили они
И двигали спицу,
Влекущую дни.

Настолько светились
Плоды во плоти,
Что дети смутились
И стали расти,
И нежным румянцем
Окрасилась речь
Владеющих ранцем,
Свисающим с плеч.

И некая тяга
Ломила ребро,
И некая влага
Поила перо.

Перо и бумага,
Любовь и отвага, –
На чашах качаются
Зло и добро.

По дому бродит привиденье.
Весь день шаги над головой.
На чердаке мелькают тени.
По дому бродит домовой.

Везде болтается некстати,
Мешается во все дела,
В халате крадется к кровати,
Срывает скатерть со стола.

Ног у порога не обтерши,
Вбегает в вихре сквозняка
И с занавеской, как с танцоршей,
Взвивается до потолка.

Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник?
Да это наш жилец приезжий,
Наш летний дачник-отпускник.

На весь его недолгий роздых
Мы целый дом ему сдаем.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.

Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.

Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой,
Ботвой и запахом укропа,
Июльский воздух луговой.

Ура! Ура!! Ура!
Ликует детвора.
Трёхкратное «Ура»
Во всех концах двора.

Каникулы! Каникулы
С утра и до утра.
Каникулы! Каникулы!
Ура! Ура!! Ура!!!

На небе круглоликая
Весь день царит жара.
У солнышка каникулы.
Ура! Ура!! Ура!!!

Глядит светило радостно
На детский шум и гам,
Наращивая градусы,
Волнуя пап и мам.

Коль солнцем, будто кушаньем,
По горло сыт, тогда
С обливами и душами
Во двор придёт вода.

И умные, и глупые
Не станут отрицать,
Что быть в жару искупанным –
Такая благодать.

Каникулы! Каникулы
С утра и до утра.
За наши, за каникулы
Ура! Ура!! Ура!

В летние каникулы
Солнышко смеётся,
Хорошо в каникулы,
Весело живется.

Загорать, купаться,
В море или речке,
Или гулять в поле,
Где трещат кузнечики.

В лес за земляникой,
Рано утром встать,
Или за брусникой,
По росе шагать.

Можно и грибочки
Собирать в лесу
И увидеть ёжика,
или же лису.

В ароматном поле
Рвать цветы, ромашки,
Собирать букеты
Из душистой кашки.

По тропинкам бегать,
Босиком к речушке,
И с разбегу прыгать,
Где поют лягушки.

В летние каникулы,
Солнышко смеётся,
Хорошо в каникулы,
Весело живется.

Окно нараспашку. Зачем закрываться?
Пусть пение птичье разбудит меня,
Я тысячи раз готов просыпаться
В тот миг, когда в небе восходит заря.

Свет золотом нежным скользит по туману,
Стекает по хвое сосновых ветвей,
Я снова дышу этим сладким дурманом-
Смолистой полынью и мёдом полей.

И свежестью яблочной утро стучится,
Цветочной пыльцой, ароматом хлебов,
И скошенных трав ароматом душистым,
И дивной прохладой дремучих лесов.

Здесь всё настоящее, всё здесь живое,
И здесь становлюсь настоящим и я,
Оставшись один на один с тишиною,
По-новому я открываю себя.

А утро зовёт, а утро сияет,
И в сердце моём только свет торжества,
И Солнце в грядущее нас направляет –
День новый начался! Живите! Пора!

Все жаждет, истомясь от зною;
Все вопиет: дождя, дождя.
И рады все, что солнце мглою
Покрылось, сумрак наводя.

Влачится туч густых завеса,
Грозя нам ливнем и пыля;
Из-за синеющего леса
Прохладой веет на поля.

Шуршит соломой рожь сухая,
Пыль зарывается в кусты, –
И только капля дождевая
Одна спадает с высоты.

Дождя, дождя!.. Ужель обманут
Нас громовые голоса,
С земли колосья не привстанут
И не омоются леса?

Увы! Грозы насмешка злая,
Громовый хохот над землей!..
К чему нам капля дождевая!
Что значит капля в этот зной!..

Молниеносной тучи глыба
Перевалила за леса,
Никто не скажет ей спасибо,
С упреком глядя в небеса.

Ушла!.. Но где над злом победа?
В чем торжество? Все тот же зной… –
И не осталось даже следа
От бедной капли дождевой…

Звезды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.

Дремлет чуткий камыш. Тишь-безлюдье вокруг.
Чуть заметна тропинка росистая.
Куст заденешь плечом, на лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая.

Потянул ветерок, воду морщит-рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися.
Далеко, далеко колокольчик звенит.
Рыбаки в шалаше пробудилися...

Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут...
А восток все горит-разгорается.
Птички солнышка ждут, птички песни поют,
И стоит себе лес, улыбается.

Вот и солнце встает, из-за пашни блестит;
За морями ночлег свой покинуло,
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло...

Когда потухший день сменяет вечер сонный,
Я оставляю мой приют уединенный
И, голову свою усталую склонив,
Задумчиво иду под тень плакучих ив.

Сажусь на берегу и, грустной думы полный,
Недвижимый, гляжу на голубые волны,
И слушаю их шум и жалобный призыв,
И с жизнию моей я сравниваю их…

Вдали передо мной душистый луг пестреет,
Колышется трава, и желтый колоc зреет,
И, тучных пажитей обильные плоды,
Стоят соломою накрытые скирды;

За гибким тростником глубокие заливы,
Как зеркала, блестят; на золотые нивы
Спускается туман прозрачною волной,
И зарево зари сияет над рекой.

И кажется мне, все какой-то дышит тайной,
И забываю я тогда свой день печальный,
С оставленным трудом без жалобы мирюсь,
Гляжу на небеса и в тишине молюсь.

Приятно детям в зной горячий
Уехать за город на дачи,
Плескаться в море и в реке
И строить замки на песке.

А лучше – в утренней прохладе
Купаться в горном водопаде.
Но если вас отец и мать
Не могут за город послать, –
На каменной лестнице,
Жарко нагретой,
Вы загораете
Целое лето.
Или валяетесь
Летом на травке
На берегу
Водосточной канавки.

Если б меня президентом избрали,
Я бы велел, чтобы в каждом квартале
Каждого города всем напоказ
Вывешен был мой строжайший приказ:

Детям страны президентским декретом
Жить в городах запрещается летом.
Всех ребятишек на летнее жительство
Вывезти к морю. Заплатит правительство.
Этим декретом – параграфом третьим –
Горы Альпийские дарятся детям.
Кто не исполнит приказа, тому
Будет грозить заключенье в тюрьму!

Мой родной, мой земной,
мой кружащийся шар!
Солнце в жарких руках,
наклонясь, как гончар,

вертит влажную глину,
с любовью лепя,
округляя, лаская,
рождая тебя.

Керамической печью
космических бурь
обжигает бока
и наводит глазурь,

наливает в тебя
голубые моря,
и где надо, – закат,
и где надо, – заря,

И когда ты отделан
и весь обожжен,
солнце чудо свое
обмывает дождем

и отходит за воздух
и за облака
посмотреть на творение
издалека.

Ни отнять, ни прибавить
такая краса!
До чего ж этот шар
гончару удался!

Он, руками лучей
сквозь туманы светя,
дарит нам свое чудо:
– Бери, мол, дитя!

Дорожи, не разбей:
на гончарном кругу
я удачи такой
повторить не смогу!