Длинные стихи про осень

Какая спокойная осень...
Ни хмурых дождей, ни ветров.
Давай все на время забросим
Во имя далеких костров.

Они разгораются где-то...
За крышами нам не видать.
Сгорает в них щедрое лето.
А нам еще долго пылать.

И может быть, в пламени этом
Очистимся мы до конца.
Прозрачным ликующим светом
Наполнятся наши сердца.

Давай все на время оставим –
Дела городские и дом.
И вслед улетающим стаям
Прощальную песню споем.

Нам будет легко и прекрасно
Листвой золотою шуршать.
И листьям, как ласточкам красным,
В полете не будем мешать.

И станет нам близок и дорог
Закат, уходящий во тьму.
И новым покажется город,
Когда мы вернемся к нему.

Гуси плывут небесами,
ворон сидит на столбе...
Осенью яблоки сами
Падают в руки тебе.

Их не срываешь – снимаешь,
Только коснулся – держи!
Осенью ты понимаешь:
Ближе твои рубежи...

Тучи бредут по долинам,
Мчатся над хлябью полей.
Время ль стремиться за клином
Рвущихся ввысь журавлей?

Ветру холодному внемлю –
Начал он клёны листать...
Время – держаться за землю,
Яблоне этой под стать.

Тут не до юного роста,
Даль затянуло золой...
Это не так уж и просто –
Соки копить под землёй;

В стужах, во вьюгах упорных
Ждать голубой высоты –
чтоб на вервях твоих чёрных
вновь розовели цветы.

Как пряди седые
Жёлтые листья
В кронах зелёных
Берёзок повисли.

Их ветер колышет
И шепчет при этом:
«Закончилось лето –
Растаяло где-то»…

А утро холодное
Зябким туманом,
Укрыло берёзки
Промозглым обманом.

Над рощей берёзовой
Кружится стая,
Тревожно крича,
В дальний в путь собираясь.

И плачет- курлычет
Клин журавлиный,
Прощаясь надолго
С краем любимым.

Листочки-слезинки
Ветер срывает,
Дождём золотистым
Под ноги бросает.

Печальная пора –
обшарпанная осень,
когда все ждут снегов
в безрадостные дни.

По глади грязных луж
с шуршаньем ветер носит
опавшую листву,
а в сквере тополь сник.

Мир жаждет перемен
глубоких и отрадных,
наскучили ему
ноябрьские дни.

Скорей приди, зима,
из мест обетованных
и облака с небес
на землю урони.

Позёмкой замети
асфальтовую серость,
пушистый плед набрось
на голубую ель.

Тебе не занимать
отъявленную смелость,
мы всё тебе простим,
холодная метель.

Закачались,
Зашумели
В тёмной чаще
Сосны, ели!

Встрече с ветром
Очень рады:
Он вручает им
Награды!

Прикрепляет
«Орден Клёна»
На мундир
Сосне зелёной.

Орден красный,
Вырезной,
С золотистою
Каймой!

И по пригоршне
Медалей
Каждой ели
Ветры дали!

Золотых
Да розовых –
«Осиновых»,
«Берёзовых»!

Осыпайтесь, листья,
Позабыв о лете.
На коне рысистом
Мчит осенний ветер.

Из-за синя моря,
Издалека скачет.
О родном просторе
Стосковался, значит.

В тонкие лозины,
Как в свирели, свищет,
Возвратясь с чужбины,
Словно что-то ищет.

Прискакал в деревню.
Там, покой нарушив,
Посшибал с деревьев
Яблоки да груши.

Засвистит да гикнет,
Звякнет звонкой сбруей,
Льются с веток гибких
Золотые струи.

Осыпайтесь, листья,
Позабыв о лете.
На коне рысистом
Мчит осенний ветер.

Слеза – осенних дней примета
Росой холодной потекла,
И журавли уносят лето,
Раскинув серые крыла.

Звенит высокая тоска,
Не объяснимая словами,
Я не один, пока я с вами,
Деревья, птицы, облака.

Кружатся листья, как записки,
С какой-то грустью неземной,
Кто не терял друзей и близких,
Пусть посмеётся надо мной.

Немало мы по белу свету
В исканьях радости кружим.
Порой для слёз причины нету,
Но кто не плакал, тот не жил.

И часто плачем мы невольно,
Когда дожди стучат в окно,
Не потому, что сердцу больно,
А потому, что есть оно.

Звенит высокая тоска,
Не объяснимая словами,
Я не один, пока я с вами,
Деревья, птицы, облака.

Был поздний ветер дюж,
Нес пепел листьев прелых
И муть, как из тарелок,
Выплескивал из луж.

Рябины рдела гроздь.
А лес, густой недавно,
Листвой блиставший славно,
Стал виден всем насквозь.

Он был как близкий дом,
Где содраны обои,
Нет ламп над головою, –
Узнаешь, да с трудом.

В различные концы,
Сложив свои гардины
И сняв свои картины,
Разъехались жильцы.

Струился дождь из мглы,
Тянулся запах прели,
И словно обгорели
Намокшие стволы.

О, милые дома!..
Напрасно сердцу грустно:
Все выправит искусно,
Все выбелит зима.

Чем безнадежней, тем утешнее
Пора дождей и увяданья,
Когда распад, уродство внешнее –
Причина нашего страданья.

Тоска, подавленность великая
Людей тиранит, словно пьяниц,
Как если б за углом, пиликая,
Стоял со скрипкой оборванец!

Но явлена за всеми бедствами,
За истреблением обличья
Попытка нищенскими средствами
Пронзить и обрести величье.

Во имя беспощадной ясности
И оглушительной свободы
Мы подвергаемся опасности
В определенный час природы.

Когда повальны раздевания
Лесов и, мрак усугубляя,
Идут дожди, до основания
Устройство мира оголяя.

Любови к нам – такое множество,
И времени – такая бездна,
Что только полное ничтожество
Проглотит это безвозмездно.

Осень – дивная пора,
А не время года.
Сладкой весточкою детства –
Терпкий дым ботвы.

А картошка из костра
Повкуснее меда.
Нет приятней аромата
Скошенной травы.

Лес меняет на глазах
Разноцветье красок.
По утрам бодрящий воздух,
Как слезинка, чист.

Цвет седеющей листвы
Так приятен глазу.
И тепло былого лета
Дарит желтый лист.

Низко стелится ковыль –
Шелковая грива.
И подсолнух свесил блином
Солнышко свое.

Над прудом склонила шаль
Золотая ива,
Словно женщина полощет
Чистое белье.

Распустила осень косы
Полыхающим костром.
Чаще иней, реже – росы,
Дождь – холодным серебром.

Оголила осень плечи,
В декольте все дерева –
Скоро бал, прощальный вечер...
Уж вальсирует листва.

Хризантемы дивным мехом
Красят осени наряд.
Ветер балу не помеха –
Громче музыка в сто крат!

Распустила осень косы,
Ветер треплет шёлк волос.
Чаще иней, реже – росы,
Слаще запах поздних роз.

Осень в танце тихо плачет,
Губы в шёпоте дрожат.
В лужах взгляд печальный прячет.
Птицы жалобно кружат.

Протянув листок, как руку,
Машет грустное «Прощай»...
Осень, чувствуя разлуку,
Шепчет слёзно: «Вспоминай...»

Отпылало лето
в зареве рябин,
Тает в ясном небе
журавлиный клин.

И в почтовый ящик
у твоей калитки
Уронила осень
жёлтые открытки.

Непоседа ветер –
добрым почтальоном
Шлёт и шлёт в окошко
телеграммы клёна.

Паутинки к солнцу –
верная примета:
Значит, где-то рядом
бродит бабье лето.

Снова, как весною,
светит каждый куст,
И как будто воздух
пробуешь на вкус.

И летят по ветру
золотые нитки,
И роняет осень
жёлтые открытки.

Первый снег в октябре
Белый, белый, как чистая вата.
Укрывает ковром
Все, что осень успела помыть.

Мотыльковой стезей
Нам под ноги летит виновато,
Да и мы не спешим
На кристаллы его наступить.

Первый снег, как мираж,
Потому, что такой невесомый.
Он кружится, как пух
Пролетавших вчера журавлей.

Я не знаю, как вам –
Мне на вкус показался соленый
Этот снег, что водой
Стал, коснувшись ладони моей.

А березка в снегу,
Как невеста, воздушней тумана.
И рябиновый куст
На снегу так контрастно горит.

Первый снег, как любовь,
Искушенному сердцу желанна.
Твой приход теплоту
Обитателям леса сулит.

Покраснела рябина,
Посинела вода.
Месяц, всадник унылый,
Уронил повода.

Снова выплыл из рощи
Синим лебедем мрак.
Чудотворные мощи
Он принес на крылах.

Край ты, край мой родимый,
Вечный пахарь и вой,
Словно Во́льга под ивой,
Ты поник головой.

Встань, пришло исцеленье,
Навестил тебя Спас.
Лебединое пенье
Нежит радугу глаз.

Дня закатного жертва
Искупила весь грех.
Новой свежестью ветра
Пахнет зреющий снег.

Но незримые дрожди
Все теплей и теплей…
Помяну тебя в дождик
Я, Есенин Сергей.

– Желтый кораблик
На синей волне,
Откуда плывешь ты,
Не скажешь ли мне?

– Я не кораблик,
А просто листок.
Оттуда плыву,
Где зарделся лесок.

Со мной мама-осень
Прислала
Краски к осеннему
Балу.

Чтобы
Березкам-сестрицам
В золото
Принарядиться.

Чтоб
На дрожащих осинках
Заполыхали
Косынки.

Краски и кисточки
Я разнесу –
Празднично будет
В осеннем лесу!

Аккуратно подстрижены школьники.
Серьезность –
надолго ль? –
на лицах у них…
Газонов зеленые многоугольники
осыпаны золотом листьев сухих.

И думает город –
на новых окраинах
такой просветленный,
притихший такой –
о лете, о детях, о встречах нечаянных…
Он радостью полон – и полон тоской.

Еще не пора нам
по каменным логовам,
еще к телефонам припасть не пора…
Ах, осень,
ты дышишь не только итоговым –
куда-то в грядущее
смотришь, добра…

Уже полоса холодов обозначена,
и скоро дождями нарушится тишь,
но знаешь ты, осень:
тепло не утрачено,
и дальше, чем в зиму,
с надеждой глядишь…

Тревожная осень, над городом свист,
Летает, летает желтеющий лист.
И я подымаю лицо за листом,
Он медлит, летя перед самым лицом.

Воздушный гимнаст на трапеции сна,
О, как мне ужасна твоя желтизна.
Посмертный, последний, оберточный цвет.
– Что было, то было, теперь его нет, –
Ты в этом уверен, поспешно летя,
Воздушное, злое, пустое дитя.

Но я говорю перед самой зимой:
– Что делать – таков распорядок земной.
Четыре сезона, двенадцать часов –
Таков зодиак, распорядок таков.
Пусть стрелка уходит, стоит циферблат,
Его неподвижность лишь учетверят
Четыре сезона, двенадцать часов.

Не бойся вращенья минут и миров.
Прижмись, прислонись к неподвижной оси.
Терпенья и зренья у неба проси, –
Себе говорю я...

Чуть заметно желтеет листва,
но ярчайшим все залито светом –
это осень вступает в права,
это город прощается с летом…

И плывут облака-острова,
Петропавловский шпиль задевая,
а у берега, вечно живая,
тихо вяжет волна кружева.

И уносятся ветром слова
на просторе, почти не согретом, –
это осень вступает в права,
это город прощается с летом.

Чуть заметно темнеет Нева,
пароходы качает сильнее,
и с каким-то ледком синева
ослепительно светит над нею…

Хоть еще зеленеет трава
и пылают цветы на газонах, –
но тускнеет в глазах у влюбленных
пламя нежности, свет волшебства…

Ощущаю по видным едва,
только сердцу доступным приметам:
это город прощается с летом,
это осень вступает в права!

Над моею головою
листопад
шуршит
листвою.

Ветер кружит
вереницы
листьев.
Эти листья –
птицы.

Листья-птицы
медлят,
зная,
ждет
внизу их
жизнь земная.

Листья-лисы,
листья-мыши
заползают
в норы,
в ниши.

Стынет
голый клен
вдали...
В лужах
листья-корабли.

О красном вечере задумалась дорога,
Кусты рябин туманней глубины.
Изба-старуха челюстью порога
Жует пахучий мякиш тишины.

Осенний холод ласково и кротко
Крадется мглой к овсяному двору;
Сквозь синь стекла желтоволосый отрок
Лучит глаза на галочью игру.

Обняв трубу, сверкает по повети
Зола зеленая из розовой печи.
Кого-то нет, и тонкогубый ветер
О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.

Кому-то пятками уже не мять по рощам
Щербленый лист и золото травы.
Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,
Целует клюв нахохленной совы.

Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,
Дорога белая узорит скользкий ров…
И нежно охает ячменная солома,
Свисая с губ кивающих коров.

В окне подруга Осень
Листвою шелестит,
Она меня без спроса
Печалью угостит.

Листвой осыплет жёлтой,
А ветерком хлестнет,
И взяв меня под руку
По парку поведет.

Покажет все наряды,
Напомнит о зиме,
Шепнёт на ушко тихо –
Есть радость и во мне.

Смотри, какие листья!
Смотри, какой ковёр –
У каждого сезона
Есть свой волшебный хор.

У Лета, щебетанье и трели соловья,
А у Зимы метели и белые снега,
Весна поёт капелью журчащего ручья,
А Осень разукрасит деревья и поля.

В окне подруга Осень
Листвою шелестит,
Она меня на танец
С листвою пригласит...

Знаешь, как пахнут осенние листья,
Падая в травушку солнечным днем?
Нежностью лета и свежестью мыслей,
Пряностью звездной, луны серебром
С липовым вкусом, слегка сладковатым,
Терпкостью клена и вязью дубов…
Радугой летних рассветов, закатов
В них отражается солнца Любовь…

Знаешь, как пахнут осенние листья,
Если их дождик смочил сентября?
Запахом тайны и вечностью истин –
Всем, что дарует Праматерь-Земля,
Будто готовится к длительной спячке
И укрывается шалью-листвой…
Дождик обильно польет её, значит,
Выпьет Земля пред зимою настой…

Знаешь, в Природе есть множество нитей,
Связанных крепко в единый узор,
Но в череде этих ярких событий
Осень по-своему радует взор.

Выйди на улицу в вечер осенний,
Тот аромат полной грудью вдохни
И до поры долгожданной весенней
Где-то в душе сохрани эти дни…

Осенние листья шумят и шумят в саду,
Знакомой тропою я рядом с тобой иду.
И счастлив лишь тот, в ком сердце поет,
С кем рядом любимый идет.
И счастлив лишь тот, в ком сердце поет,
С кем рядом любимый идет.

Пусть годы проходят, живет на земле любовь,
И там, где расстались, мы встретились нынче вновь.
Сильнее разлук тепло твоих рук,
Мой верный, единственный друг.
Сильнее разлук тепло твоих рук,
Мой верный, единственный друг.

В саду опустевшем тропа далеко видна,
И осень прекрасна, когда на душе весна.
Пусть годы летят, но светится взгляд,
И листья над нами шумят.
Пусть годы летят, но светится взгляд,
И листья над нами шумят.

Заплутал я средь чудного звона,
Заблудился в знакомой глуши,
Слышу музыку в этой тиши –
Это листья срываются с клёна.

Как в аккорды сливаются ноты,
Так листок за листочком кружит,
И душа вдруг, как лист, задрожит,
Словно птица, готовясь к полёту.

Что-то чистое, нежное что-то
Тронет струны заветные вновь,
И опять мир наполнит любовь,
Как укрывшая лес позолота.

Это осень – души композитор,
В руки вновь «Страдивари» взяла,
И потоки добра и тепла
Лечат боль в чьём-то сердце разбитом.

Где-то там, в поднебесье высоком,
Журавли обронили свой плач,
И ты слёз своих светлых не прячь,
Под сосною застыв одинокой.

То мелодия осени милой
Тихо бродит меж жёлтых берёз
И тревожит мне душу до слёз,
И волнует с неистовой силой.

Говорят, что лес печальный.
Говорят, что лес прозрачный.
Это верно. Он печальный.
Он прозрачный. Он больной.

Говорят, что сон хрустальный
Осенил поселок дачный.
Это правда. Сон печальный
Осенил поселок дачный
Неземной голубизной.

Говорят, что стало пусто.
Говорят, что стало тихо.
Это верно. Стало пусто.
Стало тихо по ночам.

Ночью белые туманы
Стелют иней на поляны.
Ночью страшно возвращаться
Мимо кладбища домой.

Это правда. Это верно.
Это очень справедливо.
Лучше, кажется, не скажешь
И не выразишь никак.

Потому-то мне и скверно,
И печально, и тоскливо
В теплой даче без хозяйки,
Без друзей и без собак.

Осень только взялась за работу,
только вынула кисть и резец,
положила кой-где позолоту,
кое-где уронила багрец,

и замешкалась, будто решая,
приниматься ей этак иль так?
То отчается, краски мешая,
и в смущенье отступит на шаг...

То зайдётся от злости и в клочья
все порвёт беспощадной рукой...
И внезапно, мучительной ночью,
обретёт величавый покой.

И тогда уж, собрав воедино
все усилья, раздумья, пути,
нарисует такую картину,
что не сможем мы глаз отвести.

И притихнем, смущаясь невольно:
что тут сделать и что тут сказать?
...А она всё собой недовольна:
мол, не то получилось опять.

И сама уничтожит все это,
ветром сдует, дождями зальёт,
чтоб отмаяться зиму и лето
и сначала начать через год.

На огромной клумбе у вокзала,
ветром наклонённая к земле,
поздняя ромашка замерзала,
трепеща на высохшем стебле.

Выгибала тоненькое тело
и сопротивлялась, как могла.
Словно до последнего хотела
быть хоть каплей летнего тепла!

…Поезда вдали гудели встречным.
Люди шли, от ветра наклонясь.
И ромашка чем-то бесконечным
показалась каждому из нас.

Чистой веткой молодой берёзки.
Тополиным пухом по весне.
Первым снегом. Брызгами извёстки
на ещё не крашеной стене…

Не одно, наверно, сердце сжалось:
что поделать – каждому своё!
Только в сердце врезалась не жалость –
маленькое мужество её.

На бессмертье я не притязаю.
Но уж коль уйти – не тосковать.
Так уйти, чтоб, даже замерзая,
хоть кому-то душу согревать.

Я пишу пейзаж
С натуры.
Под кустами
Мокнут куры,
И лохматый
Пёс Барбос
Спрятал в будку
Мокрый нос...

Небо,
Словно хмурый дед, –
Ни одной улыбки
Нет!..
Надоела мне
Тоска.
Взял я чистых
Два листка:
Солнце
Выпустил я сразу,
Чтоб не скучно
Было глазу!

Появилось
Столько света,
Что ко мне
Вернулось лето!
И под ёлкою,
Гляди-ка,
Раскраснелась
Земляника!

Есть звуки, в природе когда замирает,
Что слух мой лелеют унылой мечтой,
И чудится будто, что лист, ниспадая,
Звучит мне чуть внятной, прощальной волной.

Отвсюду несутся прощальные звуки,
Несутся от тихих лесов и полей,
И капли дрожат на поблеклых деревьях,
Как слезы унылых, прощальных речей,
И, точно последних усилий улыбка,
Скользит ещё солнца хладеющий луч…

Но с севера ветер, дохнувши сурово,
Придвинул громады зловещие туч.
И снова низринут те тучи, нахмурясь,
Покров белоснежный на долы, леса,
Закружатся вьюги, застонут метели,
Исчезнет под снегом былая краса.

Исчезнет… Но вновь оживится с весною,
Опять зацветут и луга и поля,
Ручьи побегут, говорливо плескаясь…
И к жизни опять возродится земля.

В корзинах фрукты вносят в дом,
Когда проходит лето,
И оставляют под дождем
За дверью сад раздетый.

И будут банки до весны
Вареньем розовым полны,
И будут яблоки в ларе
Свежи, как будто в сентябре,
И пьяных вишен алый сок
Окрасит сахарный песок.

А сад остался там, снаружи,
Стоять по пояс в черной луже.
Холодный вихрь его нагнал –
Закашлял сад и застонал.

Деревья горбятся, хрипят,
Трясутся с головы до пят:
«Мы б разбежались все сейчас,
Да по одной ноге у нас!

Ой, плохо стынуть под дождем,
И нас возьмите в теплый дом!»
Ну как деревьям не помочь?
А вдруг морозной будет ночь,

Несут рогожи и мешки –
Деревьям на зиму чулки.
Ногам тепло, одели всех,
А головы укроет снег.

И что за наваждение такое:
Уже была зима, и снова – льёт.
Пока ещё не спит – листву жуёт
Земля, не находящая покоя,
Скучая по заботливым рукам,
И снова слышен всюду птичий гам.

Опять грозит погодное ненастье
Привычным обострением хвороб,
В домах в чести лимон, чеснок, сироп,
А дождь идёт, и затекло запястье
Руки, держащей ненавистный зонт.
Но так и не светлеет горизонт.

Не помню, чтобы так меня терзали
Уныние и мыслей череда,
Прошедших лет дремучая гряда…
Пустой перрон бездушен на вокзале,
Вокруг него пугающая глушь,
И нарушает дождь прозрачность луж.

Лишь скорый поезд выбраться стремится, –
Людских надежд зеленый караван,
Попав в не растворившийся туман, –
Спешит в Москву, но ёжится столица
Без солнечной любви осиротев,
Срывая шали лиственных дерев.

Напомни, осень, музыку ветров,
Сыграй мотив – простой и гениальный,
Как ты умеешь – всё без лишних слов,
Светло, торжественно, и чуть печально.

Рисуй дождями нежность на окне,
Стекающую каплями в ладони,
Будь милосердна и тепла ко мне,
Ненастье пусть глаза слезой не тронет.

В огне осенних жертвенных костров
Сжигая умирающие листья,
Храни тебе присущее добро
И мудрость старых, не забытых истин.

Не растеряй в промозглой темноте
Минут коротких, редких, но счастливых,
Будь верная любви и красоте,
Мудра по-женски, вечно терпелива.

Тебя вдыхаю фибрами души
И замираю сердцем на мгновенье,
Моей рукою, осень, напиши
Созвучное тебе стихотворенье.

Осыпает осень листьями дорогу, украшает.
Рассыпаясь в извиненьях, подметает
Ветер красочные пятна октября.
Свет струится,
Ягод спелых багровеет вереница.
И, качаясь на ветвях, на тонких спицах,
Опадает, словно тает на глазах.

Осенний блюз звучит в тиши,
Ты не молчи, ты напиши.
Я так хочу, я так стремлюсь
Услышать твой осенний блюз.
Услышать твой осенний блюз.

Эти звуки извлекают из рояля мои руки.
Испаряя, прогоняя сердца муки.
Под мелодию осеннего дождя.
Свет струится,
Ягод спелых багровеет вереница.
И, качаясь на ветвях. на тонких спицах.
Опадает, словно тает на глазах.

Осенний блюз звучит в тиши,
Ты не молчи, ты напиши.
Я так хочу, я так стремлюсь
Услышать твой осенний блюз.
Услышать твой осенний блюз.

Грустно, грустно последние листья,
Не играя уже, не горя,
Под гнетущей погаснувшей высью,
Над заслеженной грязью и слизью
Осыпались в конце октября.

И напрасно так шумно, так слепо,
Приподнявшись, неслись над землёй,
Словно, где-то не кончилось лето,
Может, там, за расхлябанным следом, –
За тележной цыганской семьёй.

Люди жили тревожней и тише,
И смотрели в окно иногда, –
Был на улице говор не слышен,
Было слышно как воют над крышей
Ветер, ливень, труба, провода...

Так зачем, проявляя участье,
Между туч проносилась луна
И светилась во мраке ненастья,
Словно отблеск весеннего счастья,
В красоте неизменной одна?

Под луной этой светлой и быстрой
Мне ещё становилось грустней
Видеть табор под бурею мглистой,
Видеть ливень и грязь, и со свистом
Ворох листьев, летящих над ней...

Вот и наступила осень,
Яблок у нее попросим –
Повезло нам с урожаем –
Три корзины набираем!

Летом был зеленый двор,
Посмотри-ка, в октябре
Стал цветным, как светофор!
Очень много во дворе
Листьев тополя и клена –
Красных, желтых и зеленых.

Птичьи стаи в октябре
Полетели к югу,
Там тепло, там в декабре
Не закружит вьюга.

А жучок и паучок
Присмотрели дом-пенек,
Или выбрали сосну,
Приготовились ко сну.

Кушает мишутка много,
Чтобы толстым лечь в берлогу,
И еще зверек енот
Зиму в спячке проведет.

Белке не страшны морозы –
У нее пушистый мех.
Белочка в дупле березы
Припасет лесной орех.

Белым снегом нас, ноябрь, отвлеки.
Сколько можно в лужах пачкать сапоги?
Мы устали повторять тройной прыжок.
Ну, когда же нас порадуешь, снежок?

Белой кисточкой по серому пройдись,
К нам под ноги белой ватою ложись.
В белом танце непременно закружи,
На Руси без снега просто не прожить.

Пусть от снега станет все белым-бело,
Хорошо, когда сугробов намело,
Хорошо, когда стеною снегопад.
Ну какой же русский этому не рад.

Белизна кругом такая – режет глаз.
Как созвучен настроенью этот вальс.
Так давай же мы обнимемся с тобой,
Я и мягкая перина подо мной.

Белым снегом нас, ноябрь, удиви.
Пусть потом, зимой наскучат феврали.
Но, как первая любовь, она чиста,
Эта сказка, вся из белого холста.

Листья падают, листья падают.
Стонет ветер,
Протяжен и глух.
Кто же сердце порадует?
Кто его успокоит, мой друг?

С отягченными веками
Я смотрю и смотрю на луну.
Вот опять петухи кукарекнули
В обосененную тишину.

Предрассветное. Синее. Раннее.
И летающих звезд благодать.
Загадать бы какое желание,
Да не знаю, чего пожелать.

Что желать под житейскою ношею,
Проклиная удел свой и дом?
Я хотел бы теперь хорошую
Видеть девушку под окном.

Чтоб с глазами она васильковыми
Только мне –
Не кому-нибудь –
И словами и чувствами новыми
Успокоила сердце и грудь.

Чтоб под этою белою лунностью,
Принимая счастливый удел,
Я над песней не таял, не млел
И с чужою веселою юностью
О своей никогда не жалел.

Висит над городом свинцовая палатка.
С утра упрямый дождь стучит в окно.
Где солнцу быть должно, зияет, как заплатка,
Размазанное, светлое пятно.

Угрюмый дворник шаркает с утра метлою,
На тротуаре веером следы.
Все порываюсь намекнуть: оставь в покое,
Опавшие не подметай листы.

Пусть полежат они, где им всего дороже –
У своего родимого ствола.
Пусть терпкий аромат нам душу потревожит
Затем, чтоб, боже мой, сгореть дотла.

Действительно пора унылая под осень.
Нам навевает грусть ее краса.
И холодно, и сыро, и тоскливо очень,
И бесконечно плачут небеса.

Вода в пруду, как в омуте, темнеет,
И ночь становится длиннее дня.
Рябиновый костер напрасно пламенеет,
Нет, не согреться от его огня.

Что ни делай, куда ни день,
Так уж водится в этом мире:
На две минуты уменьшился день,
потом ещё на четыре.

Потом ещё. И ещё. И вдруг –
То, что было ярким, несметным,
Сбилось, сузилось в чёрный круг
И сделалось одноцветным.

Поздняя осень... Сломанный луч.
Я не люблю эту стылую пору.
Катит свинцовость набухших туч
По небесному косогору.

Катит безвременье дней и ночей.
Всё безучастно. И словно размыто.
И сам ты какой-то ненужный. Ничей.
И вот уже лето как будто забыто.

Хоронится свет. За леса. За дома.
Срываются ливни в небесные створы.
Но скоро сквозь чёрное грянет зима
И светом в замолкшие хлынет просторы.

A вслед за зимою ворвётся весна.
А вслед за весною раскатится лето.
И вот уже даль ни темна, ни тесна.
И хочется жить в ожидании света.

Ветер осенний в лесах подымается,
Шумно по чащам идет,
Мертвые листья срывает и весело
В бешеной пляске несет.

Только замрет, припадет и послушает, –
Снова взмахнет, а за ним
Лес загудит, затрепещет, - и сыплются
Листья дождем золотым.

Веет зимою, морозными вьюгами,
Тучи плывут в небесах…
Пусть же погибнет все мертвое, слабое
И возвратится во прах!

Зимние вьюги – предтечи весенние,
Зимние вьюги должны
Похоронить под снегами холодными
Мертвых к приходу весны.

В темную осень земля укрывается
Желтой листвой, а под ней
Дремлет побегов и трав прозябание,
Сок животворных корней.

Жизнь зарождается в мраке таинственном.
Радость и гибель ея
Служат нетленному и неизменному –
Вечной красе Бытия!

Не жаркие, не летние,
Встают из-за реки –
Осенние, последние,
Останние деньки.

Еще и солнце радует,
И синий воздух чист.
Но падает и падает
С деревьев мертвый лист.

Еще рябины алые
Все ждут к себе девчат.
Но гуси запоздалые
«Прости-прощай!» кричат.

Еще нигде не вьюжится,
И всходы – зелены.
Но все пруды и лужицы
Уже застеклены.

И рощи запустелые
Мне глухо шепчут вслед,
Что скоро мухи белые
Закроют белый свет...

Нет, я не огорчаюся,
Напрасно не скорблю,
Я лишь хожу прощаюся
Со всем, что так люблю!

Хожу, как в годы ранние,
Хожу, брожу, смотрю.
Но только «до свидания!»
Уже не говорю...

Зима приближается. Сызнова
Какой-нибудь угол медвежий
Под слезы ребенка капризного
Исчезнет в грязи непроезжей.

Домишки в озерах очутятся,
Над ними закурятся трубы.
В холодных объятьях распутицы
Сойдутся к огню жизнелюбы.

Обители севера строгого,
Накрытые небом, как крышей!
На вас, захолустные логова,
Написано: сим победиши.

Люблю вас, далекие пристани
В провинции или деревне.
Чем книга чернее и листанней,
Тем прелесть ее задушевней.

Обозы тяжелые двигая,
Раскинувши нив алфавиты,
Вы с детства любимою книгою
Как бы посредине открыты.

И вдруг она пишется заново
Ближайшею первой метелью,
Вся в росчерках полоза санного
И белая, как рукоделье.

Октябрь серебристо-ореховый.
Блеск заморозков оловянный.
Осенние сумерки Чехова,
Чайковского и Левитана.

Снег неверный, листопад,
Светлой Осени закат,
Пьяный Свадебник, оброк,
Закругляющийся срок.

Кто дожил до Октября,
Поработал он не зря,
В Октябре, как в Марте, в нас
Живо сердце, ум погас.

В Октябре-то, примечай,
Хоть и грязь, а словно Май,
Вот как сваты будут здесь,
Путь означится мне весь.

Земляники в Октябре
Не ищи ты по заре,
А рябина – есть, горька,
Да сладка в руках дружка.

Не ищи ты и цветов,
По зазимью, на Покров,
Да уж есть один цветок,
Мне дружок сказал намек.

Посылает он, Покров,
Девке – снов, земле – снегов,
Землю выбелит он тут,
Четко, в церковь поведут.

Белка сменит шерсть, – чиста,
Скручен лен, – дождусь холста,
Необлыжною зимой,
Знаю, милый, будешь мой.

Как можешь ты печальным быть
В такой хороший день?
Ты в осень выйди побродить,
Сухой листок задень.

И зазвенит он, запоёт.
О чём – ты знаешь сам.
Ладонью смуглой проведёт
Он по твоим глазам.

А если вдруг нахлынет дождь,
Сентябрьский дождь сквозной,
Его легко ты переждёшь
На взгорье под сосной.

Ты к ней щекою припади –
Сквозь бронзовый покров
Услышишь, как в её груди
Бурлит живая кровь.

Не потому ль сосна весь год,
Как в мае, зелена?
Тоска и горе не берёт
Такую, как она...

...Ты далеко. Считая дни,
Я жду домой тебя.
В разлуке верность мне храни,
Но не грусти, любя.

Я не хочу, чтоб глаз твоих
Касалась грусти тень...
Будь лучше весел за двоих
В осенний этот день.

Отпылала вешняя заря,
Ласковое лето отгорело.
Добрую погоду с октября
Спрашивать, наверное, не дело.

Только он и сам не подведет,
Дело и без требований знает:
Золото осеннее метет,
Золотом дороги устилает...

Опустели пожни и поля,
Убраны сады и огороды.
Позволяет матушка-земля:
– Отдохните, люди, от работы!

Поменяйте робу на пиджак,
Выключите шумные моторы,
Пусть в осеннем воздухе дрожат
Собственные ваши разговоры.

Собственные пляски на кругу,
Собственные песни дорогие...
В праздники гулянье – не прогул,
Марьюшки, Иваны, Евдокии!

...Дождику себя не удержать –
Выплеснется радужно из тучи:
Убранный в амбары урожай
Вырос не без дождика могучим.

Солнышко присядет на плетень
Попросту, не ведая зазнайства:
Можно и ему отметить День
Тружеников сельского хозяйства.

Как только наступил октябрь,
Случились пасмурные дни.
И я прошу его: «Хотя бы
С дождями чуть повремени»…

Чтобы не смыть случайно краски,
Картин, возникших за окном,
Чтобы золото осенней сказки
Нам долго помнилось потом.

Октябрь акварели эти
Подарит и тебе, и мне.
И позабудем мы о лете,
Не вспоминая о зиме.

В душе осенняя картина,
И равновесие – в душе.
А пламя нашего камина
По вечерам горит уже.

Так хорошо сидеть обнявшись,
Чтоб дом, наполненный теплом,
Хранил воспоминанья наши
И в сны к нам приходил потом.

А главное – мы будем вместе.
Всё – на двоих. Всё – пополам!
Мелодию осенней песни
Октябрь вновь подарит нам.

А по утрам волшебно очень
Кружатся листья во дворе.
И, если вы влюбились в осень,
То это было в октябре.

Краски осени стёрты,
холода, холода...
Акт последний, четвёртый.
Замирает вода
в полынье, и над нею
тихо сходятся льды;
в чёрном лаке грознее
отраженье звезды...

Ветер воет с угрозой,
Налетает из мглы,
Злое пламя мороза
обжигает стволы,
и на старой аллее
вьёт позёмка круги –
скоро хлынет за нею
голошенье пурги...

В сумрак прячется серый,
исчезает в ночах
белый мрамор Венеры –
первый снег на плечах...
А ведь было то, было:
хлопал листьями клён,
и Венера любила,
и спешил Аполлон...

И от зелени нежной
шла листва к багрецу
по дорожке по прежней –
от начала к концу,
по тропинке, по тракту
и совсем без дорог...
Время – первому акту,
и последнему – срок.

И не лето уже и не осень ещё –
Межсезонье какое-то, право,
И стекает закат с бледно-розовых щёк
В луговые посохшие травы.

И вчера первый лист, желтокрыл и летуч,
Невесомый, всё падал и падал,
И не ласков уже ветерок, а колюч,
Обжигает тревожной прохладой.

И на небе с утра облака, как стога,
И луч солнца, как редкая птица,
Вдруг уронит перо золотое к ногам.
То, что вьюжной зимою приснится.

Я стою у реки, где седой водоём
Свои волны у ног моих гасит.
Скоро бархат лесов разноцветным шитьём
Рукодельница-осень украсит.

И с природою я, как частица её,
В межсезонье грущу одиноко.
Отчего, не понять, вдруг сердечко моё
Затоскует о чём-то далёком.

И щемящей волной вновь наполнится грудь,
Растечётся по венам устало.
Просто лето уже завершило свой путь,
Ну а осень ещё не настала.

Разгулялось ненастье осеннее.
За дождями другие идут.
Берегите своё настроение
От душевных сезонных простуд!

Не поддайтесь порыву печальному.
Помашите рукой: «В добрый час!»
Журавлиному крику прощальному
Из летящего к югу ключа.

И листочкам – что медленно кружатся,
Прилетая на праздничный бал.
И они улыбнутся из лужиц вам
Золотыми глазами зеркал.

Нет дурного знамения в странностях
Чернокудрых небес и земли.
Небо осенью плачет от радости,
Что озимые дружно взошли.

Тучи стаями к полю слетаются,
Водят сверху над ним хоровод.
Если степь соком неба питается,
Значит, вновь по весне расцветёт.

И природу за страсти осенние
В беспросветной тоске не кори.
Тот томится в плену настроения,
Кто собою и замкнут внутри.

Ну, а если в полёт сердце просится,
Открывайтесь не медля, сейчас.
Пусть краса и энергия осени
Вдохновляет и радует вас!

Вот и август закончился, вскоре
Дням горячим наступит конец,
Снова станут холодными зори,
В дальний путь соберётся скворец.

Золотые кленовые слитки,
И с берёзок – резная листва.
Снова осень у нашей калитки
На дорожке плетёт кружева.

До озноба, до дрожи вдыхаю
Ароматы родимой земли,
И рыдают, на юг улетая,
В поднебесье опять журавли.

В своём пёстром наряде гуляет
По тропинкам лесным листопад.
Облетая, печально вздыхает
Друг давнишний мой – старенький сад.

Он дарил мне весной вдохновенье,
Когда в белом цвету утопал,
И стихов моих новых рожденье
Ранним утром он первый встречал.

А теперь вижу: яблони, сливы
Лижет жёлтое пламя огня,
И природа палитрой красивой
И пьянит, и волнует меня.

Будто белых овечек отары,
Облака гонит ветер-пастух,
И осенней мелодии чары
Синим вечером трогают слух.

Мечется голубь сизый –
Мало ему тепла...
Новгород,
Суздаль,
Сызрань
Осень заволокла.

Тянется по косогорам
Осени влажный след...
Осень степей, которым
Миллион с хвостиком лет.

Тащится колымага
Грустными лошадьми...
Осень, в зданье рейхстага
Хлопающая дверьми.

Руки закинув за спину,
Вброд перейдя реку,
Осень – глуха и заспанна
Бродит по материку.

Плачется спозаранку
Вдоль глухих пустырей
Осень тевтонов и франков,
Осень богатырей...

Давайте, товарищи, дружно
Песню споем одну
Про осень, которую нужно
Приветствовать,
Как весну!

Много на улицу выйдет народа
В такое хорошее время года!

Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник –
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром вдаль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.

Ты видел, как приходит осень?
Сейчас везде ее следы…
И ждут ее, наверно, очень
Аллеи в парках и сады.

Там желто-красные деревья
Прощальным пламенем горят.
А золотые ожерелья
Они теряют, все подряд...

Чтоб новые листы рождались,
Должны вчерашние уйти.
И ты, испытывая жалость,
Не становись на их пути.

А по ночам обходит осень
Владенья тихие свои,
И, может, снисхожденья просит,
Рисуя красками любви.

Мне как-то непонятно это –
Короче ночи... Меньше сил
Вчера еще прощались с летом
И вдруг октябрь наступил…

Над нами – купол неба бледный.
Под нами – стелящийся дым…
Все кажется слегка волшебным,
Все видится слегка другим.

И кажется – а вдруг – не осень,
А, например, пришла весна…
Но за окном октябрь просит
Кусочек времени для сна.

Мы все непременно ждём бабьего лета,
Как только румянцем нальются плоды,
Когда станут листья пурпурного цвета
И ива заплачет у стылой воды.

Как только вожак соберёт птичью стаю
И клином печальным возьмёт курс на юг.
Всем нам в это время тепла не хватает,
Зачем так внезапно пропал наш уют.

Холодную льдинку Илья бросил в речку,
Запрет наложив на купальный сезон.
Теперь уже на ночь топить будем печку,
В холодной избе ночевать не резон.

Дни бабьего лета, что замок хрустальный,
Сломать его можно дыханьем одним.
С последней любовью, с потоком желаний,
С мечтою заветной его мы сравним.

Как будто лужайка второго укоса,
Приди, бабье лето, нам душу согрей.
Пусть завтра озябнем в седые морозы,
Сегодня понежимся в ласке твоей.

Осенняя песня легла между нами,
легла между нами
Осеняя песня с косыми дождями.

С косыми дождями с утра и до ночи,
с утра и до ночи
Недобрая осень поссорить нас хочет.
Осеняя песня – еще я не верю,
еще я не верю,
Что осени этой я сердце доверю.

Перестаньте, дожди, перестаньте.
Календарные дни переставьте.
Вместо осени этой
Верните мне лето,
Верните мне лето опять,
Верните мне лето!

Осенняя песня такая простая,
такая простая,
Как в небе сегодня летящая стая.
Летящая стая торопится к югу,
торопится к югу,
Так надо и нам торопиться друг к другу.

Осеняя песня – еще не допета,
еще не допета
Осеняя песня минувшего лета.

Перестаньте, дожди, перестаньте.
Календарные дни переставьте.
Вместо осени этой
Верните мне лето,
Верните мне лето опять,
Верните мне лето!

Из опавшей листвы собери мне букет –
Дней осенних улыбку цветную.
В нём и солнца тепло, и пьянящий рассвет,
Исцеляющий душу больную.

В доме лучшую вазу найди для него
И поставь к моему изголовью.
И когда, кроме грусти, совсем ничего,
Пусть он сердце заполнит любовью.

Я как будто опять среди жёлтых берёз,
Попаду к листопаду в объятья.
Где закат облакам лепестки алых роз
Сыплет прямо на белое платье.

И когда за окном непогоды разгул,
И тоска меня смутная гложет.
И когда сам себе я, наверное, лгу,
Он, как друг, бескорыстно поможет.

Он, как пламя костра, отдаёт мне тепло
И ладони озябшие лижет.
И не в счёт холода, и метелям назло
Дни весенние ближе и ближе.

В белом платье черёмух закружится май,
И улыбчивы станут вдруг лица.
Просто веры в добро никогда не теряй
И окупится это сторицей.

Мне летние просто невнятны улыбки,
И тайны в зиме не найду.
Но я наблюдала почти без ошибки
Три осени в каждом году.

И первая – праздничный беспорядок
Вчерашнему лету назло,
И листья летят, словно клочья тетрадок,
И запах дымка так ладанно-сладок,
Всё влажно, пестро и светло.

И первыми в танец вступают березы,
Накинув сквозной убор,
Стряхнув второпях мимолетные слезы
На соседку через забор.

Но эта бывает – чуть начата повесть.
Секунда, минута – и вот
Приходит вторая, бесстрастна, как совесть,
Мрачна, как воздушный налет.

Все кажутся сразу бледнее и старше,
Разграблен летний уют,
И труб золотых отдаленные марши
В пахучем тумане плывут…

И в волнах холодных его фимиама
Закрыта высокая твердь,
Но ветер рванул, распахнулось – и прямо
Всем стало понятно: кончается драма,
И это не третья осень, а смерть.

Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Закутавшись, спят, –
Их тощая зелень,
Как иглы ежа,
Хоть ввек не желтеет,
Но ввек не свежа.

Мы ж, легкое племя,
Цветем и блестим
И краткое время
На сучьях гостим.

Всё красное лето
Мы были в красе –
Играли с лучами,
Купались в росе!..

Но птички отпели,
Цветы отцвели,
Лучи побледнели,
Зефиры ушли.

Так что же нам даром
Висеть и желтеть?
Не лучше ль за ними
И нам улететь!

О буйные ветры,
Скорее, скорей!
Скорей нас сорвите
С докучных ветвей!

Сорвите, умчите,
Мы ждать не хотим,
Летите, летите!
Мы с вами летим!..

Осень плачет
По утраченным рассветам,
Когда с солнцем
Просыпалась и жара.

Не вернуть того,
Что так возможно летом.
Осень плачет
Белым инеем с утра.

Не услышать
Щебетанья шалых птичек
И у самой речки
Визга ребятни.

Очень разные
Капризы у сестричек,
Так бывает
И среди людской родни.

Заблудившись, может,
Или от кокетства
Бабье лето
Забредет в осенний стан,
Чтобы мы перед зимой
Смогли погреться,
Чтобы осень
Не казалась гадкой нам.

Есть у осени
Богатая палитра,
Есть у осени
Художник-чародей.

На холсты его
Мы будем все молиться
И картины прятать в память,
Как в музей.

Мы сидим и смотрим в окна.
Тучи по небу летят.
На дворе собаки мокнут,
Даже лаять не хотят.

Где же солнце?
Что случилось?
Целый день течет вода.
На дворе такая сырость,
Что не выйдешь никуда.

Если взять все эти лужи
И соединить в одну,
А потом у этой лужи
Сесть,
Измерить глубину,
То окажется, что лужа
Моря Черного не хуже,
Только море чуть поглубже,
Только лужа чуть поуже.

Если взять все эти тучи
И соединить в одну,
А потом на эту тучу
Влезть,
Измерить ширину,
То получится ответ,
Что краев у тучи нет,
Что в Москве из тучи - дождик,
А в Чите из тучи – снег.

Если взять все эти капли
И соединить в одну,
А потом у этой капли
Ниткой смерить толщину –
Будет каплища такая,
Что не снилась никому,
И не приснится никогда
В таком количестве вода!

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой –
Как венец на новобрачной.
Лик березы – под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Обрываются речи влюблённых,
Улетает последний скворец.
Целый день осыпаются с клёнов
Силуэты багровых сердец.

Что ты, осень, наделала с нами?
В красном золоте стынет земля.
Пламя скорби свистит под ногами,
Ворохами листвы шевеля.

Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.

По пустынной и голой аллее,
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего,
Отчего,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредёшь головой?

Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей,
Ну а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?

Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить,
Отпустить,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далёком краю?

Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уводит во тьму,
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому,
Себе самому…

По утрате красок
Осень часто плачет.
Низкий купол неба
Стелет серый дым.

Изгородь живую
Стриженых акаций
Не тревожат птицы
Озорством своим.

С веточек стекают
Капельки-слезинки,
Бусинки рябины
Больше не горят.

Уж не гонит ветер
Листья по тропинкам,
Как большой гербарий
Стал сырой асфальт.

Не скрипят качели
На площадке детской.
Мокрые скамейки
Все как есть пусты.

Только лишь влюбленным
Под крылом беседки
Встречу не испортят
Мокрые кусты.

Ярких красок в парке
Вовсе не осталось,
Все они погасли
В лужах октября.

Где ты, мачта клена,
Потеряла парус,
Под котором плавал
Бабьим летом я?..

Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты – благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты – отвага,
И это тянет нас друг к другу.

Ранняя осень любви умирающей.
Тайно люблю золотые цвета
Осени ранней, любви умирающей.
Ветви прозрачны, аллея пуста,
В сини бледнеющей, веющей, тающей
Странная тишь, красота, чистота.

Листья со вздохом, под ветром, их нежащим,
Тихо взлетают и катятся вдаль
(Думы о прошлом в видении нежащем).
Жить и не жить – хорошо и не жаль.
Острым серпом, безболезненно режущим,
Сжаты в душе и восторг и печаль.

Ясное солнце – без прежней мятежности,
Дождь – словно капли струящихся рос
(Томные ласки без прежней мятежности),
Запах в садах доцветающих роз.
В сердце родник успокоенной нежности,
Счастье – без ревности, страсть – без угроз.

Здравствуйте, дни голубые, осенние,
Золото лип и осин багрянец!
Здравствуйте, дни пред разлукой, осенние!
Бледный – над яркими днями – венец!
Дни недосказанных слов и мгновения
В кроткой покорности слитых сердец!

Люблю октябрь, угрюмый месяц,
Люблю обмершие леса,
Когда хромает ветхий месяц,
Как половина колеса.

Люблю мгновенность: лодка... хобот...
Серп... полумаска... леса шпиц...
Но кто надтреснул лунный обод?
Кто вор лучистых тонких спиц?

Морозом выпитые лужи
Хрустят и хрупки, как хрусталь;
Дороги грязно-неуклюжи,
И воздух сковывает сталь

Как бред земли больной, туманы
Сердито ползают в полях,
И отстраданные обманы
Дымят при блеске лунных блях.

И сколько смерти безнадежья
В безлистном шелесте страниц!
Душе не знать любви безбрежья,
Не разрушать душе границ!

Есть что-то хитрое в усмешке
Седой улыбки октября,
В его сухой, ехидной спешке,
Когда он бродит, тьму храбря.

Октябрь и Смерть – в законе пара,
Слиянно-тесная чета...
В полях – туман, как саван пара,
В душе – обмершая мечта.

Скелетом черным перелесец
Пускай пугает: страх сожну.
Люблю октябрь, предснежный месяц,
И Смерть, развратную жену!..

Нынче ветер. Душа не в себе,
Всё-то мается, как от недуга.
Не с того ль, что на старом столбе
Неприкаянно зябнет пичуга?

Хлопнешь дверью. Пойдёшь наугад
Сквозь листвы торопливые всплески.
Воздух ясен и чуть горьковат.
Узнаёшь этот привкус нерезкий?

Это значит – дымит костерок,
Палых листьев возносятся души.
Это осени шаг. Это срок
Говорить сокровенней и глуше.

Бросишь ветку сухую – костру,
Тихим птицам – нехитрые крохи
И замрёшь на осеннем ветру
Посредине Земли и эпохи.

Не глуши в себе боль, не туши –
И настанет прозренья минута:
Не отрава, а хлеб для души –
Маета, беспокойство и смута.

Эту вечную ношу неси
Сквозь лишенья, свершенья, крушенья
И у мира себе не проси
Ни спасения, ни утешенья.

А пока – да пребудет в тебе
Этот день, что тревожен и светел,
Эта птаха на древнем столбе
Да осенний мятущийся ветер,

Что замрёт, изготовясь к броску, –
И опять окаянно засвищет,
Чтоб не дать твоему костерку
Обратиться в немое кострище.

Настала осень... И пора бы лету
Составить смету за прошедший срок.
Ведь осень служит паузой поэту,
Она – цензура в середине строк.

Настала осень... Ветер собирает
Горстями листья палые в траве...
С неслышной песней лето умирает
И оживает вновь в моей строфе.

Настала осень... Яблоки краснеют,
Они, покуда их не сложат в ларь,
В тумане вспыхивают и бледнеют,
Как строфы, как на отмели янтарь.

Настала осень... рощи громогласно
Играют группой медных третью часть
Большой симфонии четырёхчастной,
А я второю упиваюсь всласть.

Настала осень... Портится погода,
Но слово «солнце» всё ещё в живых
И, как могучий корпус парохода,
Из волн выныривает штормовых.

Настала осень... Собирая стаю,
Грачи готовятся лететь на юг,
А я по строчкам строфы собираю -
И снова запевает всё вокруг.

Настала осень... И в часы затишья
Туманы виснут или дождь идёт...
Пора срывать с ветвей четверостишья
И выносить за скобки целый год.

Настала осень... Но чтоб длиться лету,
Растут в душе поэзии ростки.
Ведь осень служит паузой поэту,
Она – цензура посреди строки.

Белый свет укроют облака,
Осенним утром под ногами
Ковер опавших листьев.
Первый снег растает на руках,
И время быстрыми шагами
Идёт куда-то вдаль.
Сны приходят к нам издалека.
И всё, что было между нами,
Нам будет только сниться.
Я смотрю на осень, а пока
Мой город, скованный делами,
Хранит мою печаль.

День, осенний день
Несбывшихся желаний.
И в окнах свет, и поздний час.
И мы чего-то ждём.
И каждый раз осенний день
Приходит с опозданьем
И каждый раз скрывает нас
За снегом и дождём.

Я открою окна на рассвет.
Я так хочу увидеть лето
Вдали за облаками.
Может это правда, может нет,
Но где-то там весенним светом
Летит моя мечта.
Первый снег растает на руках,
И я ловлю осенний ветер
Холодными руками.
Белый свет укроют облака,
А что осталось без ответа,
Заполнит пустота.

День, осенний день
Несбывшихся желаний
И в окнах свет, и поздний час.
И мы чего-то ждём.
И каждый раз осенний день
Приходит с опозданьем
И каждый раз скрывает нас
За снегом и дождём.

Радость может ждать на каждом повороте.
Не грусти. Не надо. Посмотри в окно.
Осень, в жёлтых листьях, в нежной позолоте,
Медленно колдует. Что нам суждено?

Разве мы узнаем? Разве разгадаем?
Будем ждать, что чары улыбнутся нам.
Пляска мёртвых листьев завершится Маем.
Лютики засветят снова по лугам.

Даже и сегодня... Ум предав заботам,
Шёл я хмурый, скучный, по лесной глуши,
Вдруг, на самой тропке, да, на повороте,
Красный цвет мелькнул мне в ласковой тиши.

Спелая рябина прямо предо мною,
Алая калина тут же рядом с ней.
Мы нарвём ветвей их на зиму с тобою,
Пред окном повесим комнатки твоей.

Прилетит снегирь, смешной и неуклюжий,
Раза два чирикнет, клюнет, да и прочь.
И метель завоет, всё затянет стужей,
Но зимой, пред лампой, так уютна ночь.

И пока на всполье будут свисты вьюги,
Сон тебя овеет грёзой голубой.
«Милый, что я вижу! Лютики на луге!
Хороводы травок! Ах, и я с тобой!»

Глухая пора листопада.
Последних гусей косяки.
Расстраиваться не надо:
У страха глаза велики.

Пусть ветер, рябину занянчив,
Пугает её перед сном.
Порядок творенья обманчив,
Как сказка с хорошим концом.

Ты завтра очнёшься от спячки
И, выйдя на зимнюю гладь,
Опять за углом водокачки
Как вкопанный будешь стоять.

Опять эти белые мухи,
И крыши, и святочный дед,
И трубы, и лес лопоухий
Шутом маскарадным одет.

Всё обледенело с размаху
В папахе до самых бровей
И крадущейся росомахой
Подсматривает с ветвей.

Ты дальше идёшь с недоверьем.
Тропинка ныряет в овраг.
Здесь инея сводчатый терем,
Решётчатый тёс на дверях.

За снежной густой занавеской
Какой-то сторожки стена,
Дорога, и край перелеска,
И новая чаща видна.

Торжественное затишье,
Оправленное в резьбу,
Похоже на четверостишье
О спящей царевне в гробу.

И белому мёртвому царству,
Бросавшему мысленно в дрожь,
Я тихо шепчу: «Благодарствуй,
Ты больше, чем просят, даёшь».

Укуталась природа
В бордово-жёлтый плед…
Вне конкурса и моды…
Её прекрасней нет…

И я иду с улыбкой
По тропкам октября,
Где ветер с ветки гибкой
Срывает листья зря…

Они летят под ноги
Изящно и легко.
Уже ноябрь строгий
Совсем недалеко…

Сезон дождей и гриппа,
А утром «минус два…»
Ещё в одежде липа,
Ещё на ней листва…

Сегодня воскресенье,
А завтра суета…
Работа, дом, сомненья…
И вроде занята…

Но очень не хватает
Таких осенних дней,
Когда с листвой играет
Состав семьи моей…

Когда малыш смеётся,
Листочками шурша,
То к небу вдруг коснётся
Уставшая душа…

А дождь на старой скрипке
Сыграет что-то вслух…
И осени улыбка
Захватывает дух…

Октябрьские этюды
Рисует акварель,
Но я грустить не буду…
В моей душе апрель…

Плачет в небе опять журавлиный косяк,
А над Цной дремлют ивушки-сони.
Чудным светом заря расцвела, словно мак,
И листок пожелтевший в ладони.

Нежно руки рябинам целует рассвет,
Сыплют золото ивы на плечи.
Как божественно чист этой осени свет.
Ах, как в сердце тревогу он лечит.

Я люблю этих дней разноцветный салют,
Ветра тёплого мягкие руки.
А какое добро в наши руки несут
Лучезарные светлые звуки.

Есть у нас в сентябре дивных красок пора,
Навевает то радость, то слёзы.
Тихо падает лист, как частичка костра,
И, как свечи, сгорают берёзы.

Неприметно бежит вдоль опушки лесной
Ариадниной нитью тропинка,
А на ветке искрящейся зябкой волной
Легкокрыло дрожит паутинка.

Еле слышно родник что-то шепчет вдали,
Кто-то будто меня окликает.
Сяду рядом и чувствую силу земли,
Её кровь в мои вены втекает…

Если вдруг в январе холод душу скуёт,
Вьюгой белой в окно постучится,
Не печалься, сентябрь снова в гости придёт,
А пока пусть он только приснится.

Кроет уж лист золотой
Влажную землю в лесу…
Смело топчу я ногой
Вешнюю леса красу.

С холоду щеки горят;
Любо в лесу мне бежать,
Слышать, как сучья трещат,
Листья ногой загребать!

Нет мне здесь прежних утех!
Лес с себя тайну совлек:
Сорван последний орех,
Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрыт
Грудой кудрявых груздей;
Около пня не висит
Пурпур брусничных кистей;

Долго на листьях, лежит
Ночи мороз, и сквозь лес
Холодно как-то глядит
Ясность прозрачных небес…

Листья шумят под ногой;
Смерть стелет жатву свою…
Только я весел душой
И, как безумный, пою!

Знаю, недаром средь мхов
Ранний подснежник я рвал;
Вплоть до осенних цветов
Каждый цветок я встречал.

Что им сказала душа,
Что ей сказали они –
Вспомню я, счастьем дыша,
В зимние ночи и дни!

Листья шумят под ногой…
Смерть стелет жатву свою!
Только я весел душой –
И, как безумный, пою!

Осень, поздняя осень!..
Над хмурой землёю
Неподвижно и низко висят облака;
Жёлтый лес отуманен свинцовою мглою,
В жёлтый берег без умолку бьётся река...

В сердце – грустные думы и грустные звуки,
Жизнь, как цепь, как тяжёлое бремя, гнетёт.
Призрак смерти в тоскующих грёзах встаёт,
И позорно упали бессильные руки...

Это чувство – знакомый недуг: чуть весна
Ароматно повеет дыханием мая,
Чуть проснётся в реке голубая волна
И промчится в лазури гроза молодая,
Чуть в лесу соловей про любовь и печаль
Запоёт, разгоняя туман и ненастье, –
Сердце снова запросится в ясную даль,
Сердце снова поверит в далёкое счастье...

Но скажи мне, к чему так ничтожно оно,
Наше сердце, – что даже и мёртвой природе
Волновать его чуткие струны дано,
И то к смерти манить, то к любви и свободе?..

И к чему в нём так беглы любовь и тоска,
Как ненастной и хмурой осенней порою
Этот белый туман над свинцовой рекою
Или эти седые над ней облака?

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу, –
как в «Прощальной симфонии» – ближе к финалу – ты помнишь, у Гайдна –
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу

и уходит – в лесу все просторней теперь – музыканты уходят –
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой – музыканты уходят –
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой –

тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества, –

все просторней, все глуше в осеннем лесу –музыканты уходят –
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача –
и последняя флейта замрет в тишине – музыканты уходят –
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...

Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Небо осенью выше, печальней, светлее.
Лес – красивей, особенно ясностью просек.
Так я вижу его и ничуть не жалею,
что приходит пора, уносящая росы,
что кружится листва, что последняя стая
журавлей отлетает, тревогой объята.
В этот час, в сыроватой земле прорастая,
начинают свой путь молодые опята.

И не жаль журавлиных протяжных известий.
Если осень, пусть осень. Но только б не рано.
Пусть, как в жизни людей, необычно, не вместе
оголяются ветви берез и каштанов.

Но бывает... орешник зёленый-зёленый,
а негнущийся дуб – облетевший и чёрный...
Что мне гнущихся прутьев земные поклоны?
Мне б дубы да дубы в вышине непокорной,
мне б сурового кедра янтарные соки,
вот того, с побуревшим стволом в два обхвата.
Осень! Час листопада под небом высоким.
Осень! Первое острое чувство утраты.

Дай мне, сердце, бескрайний полёт голубиный,
собери все опавшие листья у веток.
Облетают рябины, облетают рябины...
А к чему мне рябины?
Я не про это...

Поздняя осень. Грачи улетели,
Лес обнажился, поля опустели,

Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она.

Кажется, шепчут колосья друг другу:
«Скучно нам слушать осеннюю вьюгу,

Скучно склоняться до самой земли,
Тучные зерна купая в пыли!

Нас, что ни ночь, разоряют станицы
Всякой пролетной прожорливой птицы,

Заяц нас топчет, и буря нас бьет...
Где же наш пахарь? Чего еще ждет?

Или мы хуже других уродились?
Или недружно цвели-колосились?

Нет! мы не хуже других – и давно
В нас налилось и созрело зерно.

Не для того же пахал он и сеял
Чтобы нас ветер осенний развеял?..»

Ветер несет им печальный ответ:
– Вашему пахарю моченьки нет.

Знал, для чего и пахал он и сеял,
Да не по силам работу затеял.

Плохо бедняге – не ест и не пьет,
Червь ему сердце больное сосет,

Руки, что вывели борозды эти,
Высохли в щепку, повисли, как плети.

Очи потускли, и голос пропал,
Что заунывную песню певал,

Как на соху, налегая рукою,
Пахарь задумчиво шел полосою.

Небо осенью выше,
печальней
светлее.
Лес – красивей,
особенно ясностью
просек.
Так я вижу его
и ничуть не жалею,
что приходит пора,
уносящая росы,
что кружится листва,
что последняя стая
журавлей
отлетает, тревогой объята.
В этот час,
в сыроватой земле прорастая,
начинают свой путь молодые опята.

И не жаль
журавлиных протяжных известий.
Если осень,
пусть осень.
Но только б не рано.
Пусть, как в жизни людей,
необычно, не вместе
оголяются ветви берез и каштанов.

Но бывает...
орешник зеленый-зеленый,
а негнущийся дуб –
облетевший и черный...
Что мне гнущихся прутьев
земные поклоны?
Мне б дубы да дубы
в вышине непокорной,
мне б сурового кедра янтарные соки,
вот того,
с побуревшим стволом в два обхвата.

Осень!
Час листопада под небом высоким.
Осень!
Первое острое чувство утраты.
Дай мне, сердце, бескрайний полет
голубиный,
собери все опавшие листья у веток.
Облетают рябины, облетают рябины...
А к чему мне рябины?
Я не про это...

Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.

На сломанных плетнях завился гибкий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В веселых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.

Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы.
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зеленых хвой расставили силки.

Из золотых полей, где синий дым встает,
Проходят девушки за грузными возами,
Их бедра зыблются под тонкими холстами,
На их щеках загар как золотистый мед.

В осенние луга, в безудержный простор
Спешат охотники под кружевом тумана.
И в зыбкой сырости пронзительно и странно
Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.

И Осень пьяная бредет из темных чащ,
Натянут темный лук холодными руками,
И в Лето целится и пляшет над лугами,
На смуглое плечо накинув желтый плащ.

И поздняя заря на алтарях лесов
Сжигает темный нард и брызжет алой кровью,
И к дерну летнему, к сырому изголовью
Летит холодный шум спадающих плодов.

Серый сад перед рассветом,
Многорёберный, сквозной,
Бредит липами и летом,
Запеленат тишиной.

Пахнет прелым, свежим, ветхим –
Эта смесь сведёт с ума.
Каждый лист на каждой ветке
Как отчётливость сама.

Каждый лист в прожилках синих,
Склеротических на вид.
В застарелой паутине
Муха летняя висит.

Так пронзительно понятен
Этот воздух октября,
Так легко меж блёклых пятен
Появляется заря,

Что идёшь по лужам слепо,
Слепо, но наверняка,
И расплёскиваешь небо,
Разгоняешь облака.

И тебе в такую пору
По колено все моря,
И взлетает сердце в гору
В это утро октября.

Разве этот день осенний –
Увяданье? Нет, не смерть –
Гон пятнистого оленя
Или красок крутоверть,

Красных листьев, жёлтых игол
В высоту слепой полёт,
Будто ветер их задвигал,
Будто время их несёт.

Из-под ног подпрыгнет жёлудь,
Чёрный, крепенький, большой.
Лист висит один, тяжёлый,
Самому себе чужой.

Издалека, слышно, хрустнет,
И другой ему в ответ,
Невесомый, жалкий, грустный,
Падает он наземь, – нет,

Он так медленно кружится,
Что не наземь – вверх летит!
Даже сокол, даже птица,
Даже та в полёте спит!

Прозрачен мир литого октября.
Нетерпеливым пламенем горя,
Стоят берёзы на краю поляны.
Костры осин тревожны и багряны.
Угрюмые отшельники дубы
Едва заметно вздрагивают телом.
И голосом серебряной трубы
Поют ветра над лесом опустелым.

Тоской синиц заполнен тихий лес.
Он словно воздух, потерявший вес.
Кленовый лист летит на бочаги,
По заводи расходятся круги.
Как белые косматые медведи,
Высокие застыли облака.
И отсветами золота и меди
Вдали переливается река.

Залётных птиц умолкли голоса.
Скользит в кустах неслышная лиса,
Её скрывает жёлтая трава;
И сытые сидят тетерева
На голых сучьях. Под сосною в норах
В дремоте изомлели барсуки;
И чутким ухом ловит каждый шорох
Матёрый волк, ощеривший клыки.

Потягиваясь на передних лапах,
Ведёт ноздрёй, и чует каждый запах,
И, выгибаясь, медленно встаёт.
Подняв губу, облизывает рот,
Выходит из кустов неторопливо
И нехотя спускается к реке,
Стремительно срывается с обрыва
И пропадает в голом лозняке.

За ним, шурша, смыкается осока.
Тяжёлый ястреб кружится высоко.
Можжуха пахнет, и зелёный ельник
Иголки осыпает в муравейник.
Мох сух, как порох. Мягкая дорожка
Опалена спадающим огнём.
На белых кочках жёлтая морошка
Отсвечивает сладким янтарём.

Я прохожу овраг и перелески,
Пологий холм в ажурном переблеске.
Где на вершине одинокий вяз
По щиколотку в золоте увяз.
Летучей паутины пелена
Висит над обнажёнными кустами,
И вспаханная плугом целина
Уходит книзу ровными пластами…

Как хорошо! Чего ещё мне надо?
Осенняя спокойная прохлада
Лежит на сердце. Голубая озимь
При лунном свете, при ночном морозе
Опять переливается, как море,
Серебряными блёстками горя.
Усни, печаль, и позабудься, горе, –
Прозрачен мир литого октября.

Я отворил окно. Осенняя прохлада
Струею полилась в мою больную грудь.
Как тихо в глубине увянувшего сада!
Туда, как в темный склеп, боюсь я заглянуть.

Поблек и облетел убор его красивый;
От бури и дождя ничем не защищен,
Качаясь и дрожа, стоит он сиротливо,
И в шелесте ветвей печальный слышен стон…

Раздастся здесь порой ворон полет тяжелый,
Да галки на гумне, за садом, прокричат –
И стихнет все опять… И с думой невеселой
Гляжу я из окна в пустой, заглохший сад.

Здесь радостно жилось весной и жарким летом;
Но больно вспоминать об этих чудных днях,
О зелени полей, облитых ярким светом,
О сладком пеньи птиц в долинах и лесах.

Природа замерла, нахмурилась сурово;
Поблекнувшей листвой покрылася земля,
И холодом зимы повеял север снова
В раздетые леса, на темные поля.

Вот желтый лист, кружась, упал передо мною…
С глубокой на него я грустью посмотрел!
Не так же ль я измят безжалостной судьбою,
Как этот слабый лист, – засох и пожелтел?

Прошла моя весна, и лето миновало,
И на лугу моем засохли все цветы;
Их прежняя краса под холодом увяла;
Рассеялись мои надежды и мечты.

Как желтые листы, давно они опали;
Осенний ветер их размыкал без следа,
И то, чем жизнь моя красна была вначале,
Все горьким опытом убито навсегда.

Век доживаю я, как дерево сухое,
Минувшему сказав печальное «прости!».
И мучит душу мне сознанье роковое,
Что близок мой конец и мне уж не цвести.

Когда минует день и освещение
Природа выбирает не сама,
Осенних рощ большие помещения
Стоят на воздухе, как чистые дома.
В них ястребы живут, вороны в них ночуют,
И облака вверху, как призраки, кочуют.

Осенних листьев ссохлось вещество
И землю всю устлало. В отдалении
На четырех ногах большое существо
Идет, мыча, в туманное селение.
Бык, бык! Ужели больше ты не царь?
Кленовый лист напоминает нам янтарь.

Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
В строенье воздуха — присутствие алмаза.
Бык скрылся за углом,
И солнечная масса
Туманным шаром над землей висит,
И край земли, мерцая, кровенит.

Вращая круглым глазом из-под век,
Летит внизу большая птица.
В ее движенье чувствуется человек.
По крайней мере, он таится
В своем зародыше меж двух широких крыл.
Жук домик между листьев приоткрыл.

Архитектура Осени. Расположенье в ней
Воздушного пространства, рощи, речки,
Расположение животных и людей,
Когда летят по воздуху колечки
И завитушки листьев, и особый свет,-
Вот то, что выберем среди других примет.

Жук домик между листьев приоткрыл
И рожки выставив, выглядывает,
Жук разных корешков себе нарыл
И в кучку складывает,
Потом трубит в свой маленький рожок
И вновь скрывается, как маленький божок.

Но вот приходит вечер. Все, что было чистым,
Пространственным, светящимся, сухим, –
Все стало серым, неприятным, мглистым,
Неразличимым. Ветер гонит дым,
Вращает воздух, листья валит ворохом
И верх земли взрывает порохом.

И вся природа начинает леденеть.
Лист клена, словно медь,
Звенит, ударившись о маленький сучок.
И мы должны понять, что это есть значок,
Который посылает нам природа,
Вступившая в другое время года.