Стихи про ноябрь и позднюю осень

В инее ложбина,
В огоньках рябина.
Дятел клювом бьёт –
Зиму в гости ждёт.

Всё быстрее облетают клёны,
Всё темнее низкий свод небес.
Всё виднее, как пустеют кроны,
Всё слышнее, как немеет лес,
И всё чаще прячется во мгле
Солнце, охладевшее к земле...

Словно солнце, земля пожелтела,
это Осень укрыла умело
угасание пестрым ковром, –
полыхает холодным костром
и уныние скрыла под маской
замечательной огненной сказки…
Я иду по опавшей листве,
отчего же так радостно мне?

Белое небо. Белая мгла.
Поздняя осень в гости пришла.
Стынут деревья. Иней на них.
Нет и в помине звезд золотых.

Тихо в лесу. Тишина на полях.
Белый туман поселился в дубах.
Белое небо. Белая мгла.
Белой колдуньей осень вошла.

Пока не грянули морозы,
Но их предчувствие везде:
И в остывающих березах,
И в застывающей воде.

Природа все предугадала
Холодной ночью под Покров...
Но только бы не остывала,
Не застывала в жилах кровь.

У берега несмело
Ложится хрупкий лёд.
Печально туча серая
По дну пруда плывёт.

Суровой дышит осенью
Прозрачная вода.
Деревья листья сбросили,
Встречая холода.

Целый день снег с дождем,
Тучи над домами.
Мы гулять не пойдем
Даже под зонтами.

За окном полный мрак,
Ни одного прохожего.
Нет ни кошек, ни собак –
Ничего хорошего.

Поздняя осень
Мрачная очень,
Лужи замерзли,
Птиц не слыхать.

Лисы и лоси
В темные ночи
Смотрят на звезды,
А их не видать.

Спит орешник у лесной сторожки.
Жёлтая листва лежит вокруг.
А на голых веточках
Серёжки,
Зеленея, высунулись вдруг.

Завязались почки на сирени.
Озими доверчиво нежны.
В тишине задумчивой, осенней
Бродят соки будущей весны.

Наступают холода. Небо помрачнело,
Даже в озере вода будто почернела…
И цветы, что лишь вчера так цвели красиво –
Изменили свой наряд и глядят уныло.

Листья кружат на ветру, землю укрывают,
Завершая жизнь свою, тихо умирают.
Улетели стаи птиц вслед за тёплым летом…
Уже Матушка-Зима ходит рядом где-то.

Деревья инеем покрыты.
И лес, понурившись, стоит,
Как будто холодок обиды
В своем молчании таит.

Еще нет снега…
Только иней.
И нет зимы, а стынь одна.
И ствольный град,
Казалось, вымер -
Такая в граде тишина.

Все впереди – снега, метели…
И лес несется в эту даль,
Уже предчувствуя веселье
Сквозь уходящую печаль.

Хмурое небо на землю ложится,
И одинокий листочек кружится.
Поздняя осень, ветер и слякоть.
Хочется плакать, хочется плакать.

Что же так утро тревожно синеет,
Сердце мое отчего леденеет?
Что это – грусть? Грусть. Ну и пусть.
Но все равно я к тебе не вернусь.

Поздняя осень на сердце упала.
Искра, что жизнь украшала, пропала.
Что же со мной и душой моей стало?
Поздняя осень. Ни много, ни мало.

За каждым шагом тонкий звон листвы,
А за оврагом – тишина и воля.
И веет тихой добротою поле
И дымом от картофельной ботвы.

Слились в душе отрада и тоска,
И между ними грань неразличима.
В дни поздней осени почти необъяснимо
Мне родина особенно близка

И далека. И сходит всё на нет,
И жизнь моя не тает, а стремится
не в высоту, где происходит птица,
а в темноту, где неизбежен свет.

«Полузимник», «листогной»
Прежде месяц звали.
Очень дружит он с зимой,
Вы его узнали?

А ещё он «ледостав»,
Запевало стужи,
Темнотою всех достал,
Видно, занедужил.

По ночам куёт мосты,
Санный путь наводит,
Он зиме врата открыл,
С ветром хороводит.

Вы, конечно, все узнали:
Ноябрём его прозвали.

Бледный месяц – на ущербе,
Воздух – звонок, мертв и чист,
И на голой, зябкой вербе
Шелестит увядший лист.

Замерзает, тяжелеет
В бездне тихого пруда,
И чернеет, и густеет
Неподвижная вода.

Бледный месяц на ущербе
Умирающий лежит,
И на голой черной вербе
Луч холодный не дрожит.

Блещет небо, догорая,
Как волшебная земля,
Как потерянного рая
Недоступные поля.

Сквозь прозрачное кружево леса
Небо серое хмуро глядит.
Ветерок, шаловливый повеса,
Посеревшей листвою шуршит.

Осень, милая поздняя осень,
Величавый наряд сбросив свой,
Ты небрежным движением оземь
Изменила чуть облик земной.

Только ветки рябины, как прежде,
Словно бусы на солнце горят,
Наполняя рябину надеждой,
Что вернётся её наряд.

Но как это звучит не жестоко –
Дважды в реку одну не войти!
И поэтому так одинока
Та рябина на бренном пути.

Зайка вылез из норы:
– Это что за комары
Белые летают,
А на лапке тают?

Ветер воет ледяной,
Тучи ходят стороной,
А ноябрьский мороз
Щиплет теплый зайкин нос.

Где-то ходит страшный зверь,
И не спрячешься теперь!
В серой шубке зайку видно.
Стало зайчику обидно!

Побелело все в лесу,
Шубу в стирку отнесу!
Отстираю до бела,
Чтоб как снег она была!

Утро ясно, светло, серебристо,
Осень поздняя. Легкий мороз.
Воздух свежий, холодный до слез,
А на улице сухо и чисто.

В парках пусто. Опала листва.
Все прозрачно, светло и открыто.
Сединой от мороза покрыта
Под ногами сухая трава.

Руки сводит от утренней стужи:
Видно, больше не будет тепла,
И блестит, как осколки стекла,
Тонкий лед, покрывающий лужи.

В легкой дымке застыли дома.
На деревья, кусты и тропинки
Тихо падают с неба снежинки,
Ведь совсем уже близко – зима.

Невесёлая пора – осень поздняя,
И в ушедшее тепло нам не верится.
В серых тучах так редки неба просини,
И они-то с каждым днем реже светятся.

Торопливые слова в строчки сложены,
Листьев вялых перелёт стайкой рыжею.
И проходим мы с тобой вдоль по осени,
И надеется любовь – может, выживет.

Не спеши произносить слово горькое,
Пусть горячая обида остудится.
Лужи стынут по утрам льдистой коркою,
И печальная пора позабудется.

Горьким пахнуло дымком,
ежатся в пламени листья…
Осень подходит тайком –
хитрая, желтая, лисья…

Тронуло чувство беды
тело дрожащей осинки,
наши с тобою сады,
наши с тобою тропинки.

В черную воду вошла
возле пустынного пляжа
крепости нашей игла,
туч нескончаема пряжа.

Здесь, на песке, у воды,
все остается, как было,
верю, что наши следы
жесткое время не смыло…

Осень тайком подошла –
тропками памяти кружим…
Стер я туман со стекла,
вижу: уходишь по лужам...

Из котомки неписанных строк
Достаю настроения лист:
Я ступила опять на порог
Странных дум, как актриса на «бис».

Осень поздняя мне в самый раз:
Впору мысли, промозглость, печаль.
Время словно читает рассказ
Про мечту, покорившую даль.

Ветер гонит настырную тьму
В маету поседевших дорог,
Принуждая упрятать в суму
Суету вездесущих морок.

Улетающих нет журавлей -
Птичьи стаи уже далеки.
Мир студён, будто нынче ничей,
С неуступчивой властной руки.

А в душе отполоскана грусть
В непредвзятости взглядов на рок.
И в бессоньях ночей, (ну и пусть...),
Копит сердце желания впрок.

Рулады отсвистели соловьи,
Давно на юг с птенцами улетели,
И ветры песни завели свои,
А скоро снегом зашуршат метели.

Пожухла изумрудная трава,
И листья на деревьях пожелтели,
Вступает осень поздняя в права,
До холодов не более недели.

Резвятся в небе тучи чередой,
И между ними даже нет просвета,
Туман ложится по утрам седой,
Тепла жаль уходящего и лета.

Пока идут тоскливые дожди,
Душа полна печали и тревоги,
Зима уже маячит впереди,
Поля покроет снегом и дороги.

И нежность лета лишь приходит в сны,
Трава сверкает ярким изумрудом,
Дождаться надо радостной весны,
Чтоб наяву встречаться с дивным чудом.

Все раньше наступает тьма,
Тускнеет все мало-помалу,
Так поздней осени зима
Весть посылает поначалу.

На белом скакуне своем
Она, как всадница, промчится,
И побелеет все кругом,
И покраснеют наши лица.

Ее дыханье все ясней,
Дни наши с каждым днем короче,
А наши вечера и ночи
Темнее все и все длинней.

Придет зима, и в нашем крае
Перемешается при ней
Ночей некратких тьма густая
И белизна коротких дней.

Но как бы вьюга ни старалась,
Сойдет и тьма и белизна.
От них останется лишь малость:
Мысль, что еще зима одна
Прошла! А сколько их осталось?

Что- то нынче осень запоздала
И листва желтеет в октябре,
Нарядились клёны, как для бала,
И берёзки, зябко на заре
Сбившись в стайку (знать похолодало),
Греются в рябиновом костре.
Мир наполнив музыкой венчальной,
С ветки падает листок хрустальный.

Солнечные дни уже так редки
И ночной бездонен небосвод,
Звёзды, как цыплята от наседки,
Разбежались в дивный хоровод.
И луна, созрев, упала с ветки
И по небу яблоком плывёт.
Осень мне удачу вновь пророчит.
Ах, как я люблю такие ночи.

В графском парке осень догорает,
Радуя нас гаммою цветной,
И душа в восторге замирает,
Наслаждаясь сказкой неземной.
Я прощаюсь. Осень улетает,
Обнимая ласковой волной:
«На ресницах дождь. Не удивляйся.
Ты назад скорее возвращайся.»

Есть в поздней осени особая услада.
Подобно послевкусью старых вин
Она в душе и более не надо…
Душа полна раздумий и грустин.

Под уходящее есть многое, что вспомнить,
Особым чином возблагодарить.
Обещанное некогда – исполнить,
И в непрощённое вернуться и простить.

Есть в поздней осени особое звучанье,
Особое прочтенье мудрых книг.
И сокрушение, и радость покаянья,
И понимание, что жизнь – всего лишь, миг.

Есть в ней свечи молитвенной горенье –
Благословение неслышимых тишин.
И лист, сорвавшийся с их праведных вершин,
Хоронят в ней под ангельское пенье.

Есть звуки, в природе когда замирает,
Что слух мой лелеют унылой мечтой,
И чудится будто, что лист, ниспадая,
Звучит мне чуть внятной, прощальной волной.

Отвсюду несутся прощальные звуки,
Несутся от тихих лесов и полей,
И капли дрожат на поблеклых деревьях,
Как слезы унылых, прощальных речей,
И, точно последних усилий улыбка,
Скользит ещё солнца хладеющий луч…

Но с севера ветер, дохнувши сурово,
Придвинул громады зловещие туч.
И снова низринут те тучи, нахмурясь,
Покров белоснежный на долы, леса,
Закружатся вьюги, застонут метели,
Исчезнет под снегом былая краса.

Исчезнет… Но вновь оживится с весною,
Опять зацветут и луга и поля,
Ручьи побегут, говорливо плескаясь…
И к жизни опять возродится земля.

Белым снегом нас, ноябрь, отвлеки.
Сколько можно в лужах пачкать сапоги?
Мы устали повторять тройной прыжок.
Ну, когда же нас порадуешь, снежок?

Белой кисточкой по серому пройдись,
К нам под ноги белой ватою ложись.
В белом танце непременно закружи,
На Руси без снега просто не прожить.

Пусть от снега станет все белым-бело,
Хорошо, когда сугробов намело,
Хорошо, когда стеною снегопад.
Ну какой же русский этому не рад.

Белизна кругом такая – режет глаз.
Как созвучен настроенью этот вальс.
Так давай же мы обнимемся с тобой,
Я и мягкая перина подо мной.

Белым снегом нас, ноябрь, удиви.
Пусть потом, зимой наскучат феврали.
Но, как первая любовь, она чиста,
Эта сказка, вся из белого холста.